Цивилизация людоедов. Британские истоки Гитлера и Чубайса

Наиболее существенным же в процессе развития идеологий было изменение отношения к характеру желаемых ими общественных преобразований. Если консерватизм отрицал их вовсе, то либерализм последовательно настаивал на оптимальности эволюционного развития. Марксизм же, акцентируя внимание на качественные изменения в общественном развитии, на смену эпох (а не медленное совершенствование в их рамках), осознал объективную неизбежность революций как ключевого фактора общественного развития и сосредоточил всё своё внимание на управление ими и использование их энергии в максимально позитивных целях.

«Штурмующие небо» марксисты выступали по отношению к традиционной, феодальной в своей основе консервативной элите и буржуазной либеральной контрэлите в качестве классической антиэлиты. Во многом именно поэтому, в силу самой природы марксизма как идеологии первая же масштабная практическая победа ее носителей, – создание советской цивилизации, – стала построением социализма именно как антикапитализма, вписанного в тогдашний капитализм в качестве необходимого для него и, более того, объективно оздоравливающего его элемента [95].

Консерватизм и либерализм как более старые идеологии, вызревшие ещё в рамках феодального строя (и лишь реализовавшиеся благодаря развитию капитализма), могут быть как правыми, так и левыми (то есть преследовать в качестве ключевой цели как рыночную эффективность и, соответственно, интересы капитала, так и справедливость, то есть интересы народных масс). Марксизм же по своей природе является исключительно левым, ориентированным на справедливость и интересы прежде всего труда, а не частного капитала (хотя он и способен вступать с ним в разнообразные союзы и эффективно использовать его энергию для достижения своих целей, как показала, в частности, практика Советского Союза в сталинский период [30]).

В силу этого классификация политических течений представляет собой классическую двумерную систему координат. Одна её ось выражает противоречия между личными и общественными интересами (между свободой и ответственностью, то есть, упрощенно, между либерализмом и консерватизмом), а другая – между целями труда и капитала (то есть между правыми и левыми, соответственно, между справедливостью и рыночной эффективностью).

В настоящее время в силу влияния информационных и тем более постинформационных [20] технологий доминирующей политической силой Запада являются левые либералы (неотроцкисты), используемые уходящим глобальным финансовым спекулятивным капиталом для сокрушения всей и всяческой упорядоченности. Им пока пассивно противостоят, ведя арьергардные по сути бои на догорающих окраинах здравого смысла, правые консерваторы, представляющие интересы национальных капиталов реального сектора.

Противоречие между трудом и капиталом ушло на второй план из-за резкого роста производительности труда, на глазах увеличивающего долю в прямом смысле слова лишних людей и превращающего производительный труд как таковой из библейского проклятия в почти аристократическую привилегию. Вторым фактором ослабления практического значения противоречия между трудом и капиталом стало обострение указанного выше противоречия между глобальными спекулянтами и национальными производителями.

С выходом на авансцену мирового развития цифрового капитала (капитала социальных платформ), который в союзе с капиталом реального сектора, как представляется в настоящее время, к концу нынешнего десятилетия раздавит финансовых спекулянтов [20], ситуация в отношении структуры противоречий в принципе не изменится. Вместе с тем, безусловно, произойдут (а точнее, окончательно оформятся и завершатся уже вполне очевидные к настоящему времени) драматические трансформации традиционных противостоящих друг другу идеологий.

Снижение значения противостояния труда и капитала обусловлено прежде всего технологически, что делает объективным снижение практического значения марксизма, разрываемого между двумя группировками на либеральное и консервативное крылья и сохраняющегося всё в большей степени в качестве непревзойденной методологии мышления, а не революционной идеологии.

При этом именно марксизм наиболее адекватен позиции передового, цифрового капитала, непосредственно сталкивающегося (именно в силу своего передового характера) с экзистенциальными проблемами человечества, порождаемыми технологическим прогрессом. Таковыми являются в настоящее время и в ближайшем будущем прежде всего угрозы утраты разума и разрушения социализации основной массы человечества, ставшей лишней в силу утраты внешней, принудительной потребности в производительном труде в силу максимального отчуждения от производительных сил [20].