Цивилизация людоедов. Британские истоки Гитлера и Чубайса

Великая Французская революция с ужасающей ясностью продемонстрировала всему задумывающемуся над общественной жизнью человечеству неизбежность глубочайших социальных преобразований.

Первая естественная реакция на это – выражение стремления управляющих элит избежать пугающих своей неизвестностью изменений, остаться в «зоне комфорта», спасти привычный порядок, обеспечивающий им власть, благосостояние и самое главное – их стабильность. Выражающей эту позицию идеологией стал консерватизм.

Важным элементом стремления к стабильности стал решительный выбор в пользу традиционной религии по сравнению с набирающим силу эмпирическим знанием, ведущим к технологическому прогрессу и связанным с ним болезненным, пугающим и в конечном счете неприемлемым для консерватизма социальным изменениям.

Однако возможность перемен, создавая угрозы для прежней, заскорузлой, в основе своей феодальной власти, несла надежду для растущих буржуазных слоев, рвущихся к своему «куску пирога». Создавая капитализм, подавляя и заменяя рыночными отношениями отношения личной зависимости, буржуазия отлила свои интересы в идеологию либерализма. В тогдашнем, первоначальном своём виде он являлся идеологией развития на основе рыночных отношений (а не стабильности на основе консервации отношений феодальных) и безусловного преимущества осуществляющей изменения личности перед косной инерционной группой.

«Либерализм видит только индивидуальные, частные интересы; наличие общего как субъекта общественных отношений им не признается. Либерализм отстаивает приоритет интересов гражданина над интересами государства»

[91].

Строго говоря, в своем исходном, привлекательном и по сей день (хотя, к сожалению, уже более столетия и не существующего в практической политике) виде «по Вольтеру», а не «по Керенскому и Березовскому», либерализм в наиболее сильном, ярком и последовательном виде провозглашает свободу, суверенитет и неразрывно связанную с ним (о чем удивительно старательно и последовательно забывают его трубадуры, начиная с его фундаментального перерождения в 10-х годах XX века) ответственность личности.

Важной составляющей либеральной идеологии наряду с общей верой в прогресс являлась вера и в непосредственный двигатель этого прогресса – эмпирическое знание, обеспечивавшее через развитие технологий обогащение буржуазии и захват ею все новых социальных позиций. Наука как инструмент социального преобразования являлась полной противоположностью консервативной религии, созданной в своё время в качестве инструмента удержания под контролем и стабилизации огромных (по тогдашним меркам) разнородных масс не обладающих не то что рефлексией, а порой даже и простой моралью людей.

Наука как современное явление была порождена буржуазией и начала вырождаться вместе с последней, как только та обрела полноту глобальной власти и из прогрессивного класса превратилась в реакционный (см. пример 11). Однако в период зарождения и становления либерализма до этого ещё оставалось непредставимо далеко.

Значительно позже, по мере развития капитализма и формирования промышленностью, опиравшейся ещё на паровую машину, наполеоновских «больших батальонов», творивших историю вплоть до «великого разворота» 1967–1973 годов, в третьей четверти XIX века из либерализма выделилась третья великая идеология – марксизм.

Он решительно разрывал с либерализмом по ключевому вопросу о значении личности, столь же решительно возвращаясь органически на свойственные консерватизму представления о примате общественного над частным, а коллектива над индивидуумом.

В то же время подобно либерализму (из одежды которого он вышел), марксизм являлся прогрессистским, универсалистским (то есть стремящимся к максимальной открытости и привлечению людей на основании общих и доступных для всех ценностей), уповающим на эмпирически добытое и проверенное знание и на преображение общества на основе научных подходов. (Именно поэтому марксизм был враждебен консервативной по самой своей сути религии, – однако, хоть и не признавая это, в силу не принципиальных, связанных с познанием мира, а прежде всего сугубо прикладных, политических причин: как силе, противоречащей социальному развитию и пытающейся притормозить его.)

Пример 18. Марксизм и религия: от войны к партнерству