Цивилизация рассказчиков: как истории становятся Историей

Персидская агрессия привела к тому, к чему обычно приводят неудачные попытки такого рода. Она воспламенила дух греков и дала начало их новому золотому веку. К тому времени у них уже был накоплен весомый культурный багаж. Почти два века назад Фалес задал свой фундаментальный философский вопрос («Что есть всё?»), и прошло полтора столетия с тех пор, как Пифагор сформулировал свою знаменитую теорему. В атмосфере всеобщего подъема после Греко-персидских войн греческие драматурги создавали поистине великие произведения, скульпторы высекали бессмертные шедевры, а мыслители, такие как Платон, основали философские школы, повлиявшие на дальнейшее развитие всей западной мысли. Отныне и речи не шло о том, что греки согласятся стать тусклыми периферийными звездами в созвездии Персидской империи. Они были слишком горды, если не сказать высокомерны, чтобы склонить голову перед чьей-то волей. Греки превратились в сплоченную группу с яркой идентичностью, способную насаждать свою волю другим. Им было недостаточно просто изгнать персов со своей земли. Они желали покорить Персию. И это в конце концов случилось.

Александр Великий был греком не столько по происхождению, сколько по духу. Его отец правил Македонией, царством на окраине греческого мира. Жители Македонии смотрели на греков как на высококультурных горожан. Для греков же они были необразованными деревенщинами. Македонский царь Филипп нанял для обучения своего сына Александра знаменитого афинского философа Аристотеля. Но ни одному афинскому аристократу и в голову бы не пришло нанимать какого-нибудь македонянина для обучения своих детей.

Тем не менее, когда царь Филипп где-то силой, а где-то переговорами распространил свою власть на Грецию, его царство идентифицировало себя как греческое. В результате, взойдя на престол, его сын Александр смотрел на мир, и, в частности, на Персию, глазами грека, а греки жаждали свети счеты с персами. Мы часто слышим, что в следующие десять лет Александр Македонский «завоевал мир». Но если посмотреть на карту и сравнить его империю с империей, которой правил Дарий Великий, то можно увидеть, что завоевания Александра ограничились персидским миром.

Как и вторгшиеся в Грецию персы, греки вышли за пределы своей социальной реальности, когда пересекли реку Инд. Солдаты Александра находились почти в 5000 км от дома, но, метафизически говоря, перейдя на другой берег Инда, они оказались чужаками в чужой стране. Они попали в Индию с ее кастами и многорукими богинями, с ее хранящейся в глубинах памяти ведийской традицией массовых конных жертвоприношений, с ее неподвижным временем и иллюзорным миром – сама по себе величина и глубина этих различий должна была оказать сокрушительное воздействие на людей, воспитанных в культуре эллинистического и эллинизированного Средневосточного мира. Они больше не находились на восточной окраине знакомой и понятной реальности. Они оказались на западной окраине абсолютно чуждой реальности, созданной другими людьми. Из главных героев они вдруг превратились в статистов в мировом историческом нарративе, который разворачивался вокруг другого, далекого от них центра.

Дело в том, что, пока Александр Великий покорял Азию, в Индии интенсивно формировалась своя мегаимперия. Те же самые условия, которые породили Персидскую и затем Македонскую империи, созрели здесь до критической точки и позволили подняться колоссу. Индийского собрата Кира и Александра звали Чандрагупта Маурья, и был он нищим сиротой из касты торговцев, чьи родители умерли молодыми. Легенда гласит, что однажды в детстве Чандрагупта заснул под деревом и проснулся оттого, что тигр лизал ему лицо. Так он осознал, что ему уготовано великое будущее.

К тому времени, когда войска Александра переправились через Инд, Чандрагупта уже захватил Магадху – страну, где он родился. И как только основная часть эллинских войск покинула Индию, Чандрагупта со своей армией воспользовался возникшим вакуумом власти. Созданная им империя Маурьев в итоге оказалась больше, чем ахеменидская Персия, и даже больше, чем империя Александра: она простиралась почти от оконечности Индостана до Хайберского прохода и дальше.

Как мог император контролировать такую огромную территорию? При помощи все тех же инструментов: системы управления, коммуникации, денег, математики, военной мощи и ключевого нарратива.

Маурьи, как и персы, стандартизировали веса и меры и чеканили собственные монеты. Они построили сеть дорог и дорожных станций, которые дополнили опоясавшие страну бесчисленные речные магистрали. Создали почтовую систему, очень похожую на персидскую. А также внедрили административную структуру в персидском стиле: деревни были объединены в округа, которые образовывали области и далее провинции, чьи губернаторы подчинялись непосредственно императору. И как и персы, Маурьи использовали обширную шпионскую сеть: любой человек, от торговца до священника-брахмана и проститутки, мог оказаться царским агентом, информировавшим центральную власть о происходящем в своем уголке империи.