Цурюк

Вскоре извозчик доставил его к вокзалу. Он сверил часы — времени оставалось впритык, чтобы купить билет. В 20.00 должен быть ликвидирован извращенец и кокаинист, полячок Феликс, обосновавшийся в Горках, на даче Бадмаева с богатым любовником — Семёном Будённым, бывшим танцовщиком Императорских театров.

До японской войны Семён блистал в «Половецких плясках» Бородина — в роли Кончака. Теперь он в полном шоколаде — усы отпустил не хуже, чем у Азефа. Нажился на поставках гнилой муки в войска. Его тоже — до кучи. Но номером первым, конечно, Феликс, он же Юзеф — провокатор по кличке «Переплётчик». В восемнадцать лет застрелил из ревности родную сестру, с которой сожительствовал. После уже вошёл во вкус содомии — таким, как Дзержинский всё едино: девочка, мальчик — какая в ж… у разница!

Дача с пригорка смотрелась в лунном свете игрушечной китайской пагодой. «Чтобы я так жил!» — не к месту вспомнилась Борису Викторовичу фразочка товарища по партии по кличке «Толстый». И с тобой мы ужо посчитаемся, Евно Фишелевич. Всем следует знать, что война тотальна. Мой револьвер быстр! Надо будет записать фразу — стриженым курсисткам понравится. Савинков глянул на часы — без четверти восемь. Ну, что ж — пора. Серой тенью скользнув сквозь вишнёвый сад, Борис заглянул в освещённое окно. На месте! Он прокрался через тёмную переднюю и сквозь бамбуковые жалюзи оглядел пышный интерьер в стиле модерн. Голубки уже приступили к любовным играм.

Семён, в кавалерийских сапогах, портупее и немецкой рейтарской каске — всё на голое тело — охаживал плетью по тощим ягодицам сладострастно мычащего Феликса. Над камином в глаза Савинкову бросился большой, испещрённый восточной вязью шаманский бубен, на фоне которого происходил противоестественный ритуал. Он беззвучно снял браунинг с предохранителя и, вскинув руку, шагнул в комнату. Первым надо валить Будённого — иначе пришлось бы стрелять Феликсу в торчащий кверху зад… Мерзость какая!.. На секунду прицел дёрнулся в руке и зарыскал…

Тут Савинкову ударили по голове сзади и спереди одновременно, и в глазах завертелось… бубен на стене издал глухой, вибрирующий звук — огоньки свечей метнулись и погасли. На том месте, где только что весело потрескивал камин, образовался прямоугольник мертвенного, зеленоватого свечения. Будённый встретил взгляд Савинкова и застыл с поднятой плетью. Бубен стал бить часто и громко, и тут в светящемся проёме обрисовалась массивная фигура в шаманской шубе и зелёных перчатках — с точно таким же бубном в руке. Во лбу полыхал третий глаз… Комната наполнилась нездешним ужасом. Борис узнал хозяина — Жамсарана Бадмаева.

«Утром агенты телеграфировали, что колдун прибыл Восточным экспрессом в Читу. Измена!» — не к месту подумал Савинков, выпуская в пришельца механически пулю за пулей. Они с визгом рикошетировали — одна оцарапала щёку, и Савинков, выйдя наконец из ступора, ринулся с крыльца в тёмный, благоухающий вишнёвым цветением сад. Дзержинский, тоже видевший шамана в проёме, закатил глаза и рухнул без чувств к ногам изумлённого Будённого…

* * *

Сульфат Шаньгу, испугавшись вспышек выстрелов, загородился бубном и прекратил стучать. Странный порнобоевик в формате 3D тут же прервался — перед ним снова была глухая дверь хранилища. Нет уж, хватит на сегодня экспериментов! Куда подевался этот мерзавец Соков?

ГЛАВА 4. ТОЧКА НЕВОЗВРАТА

Лисы-оборотни смертны, как и люди. Только в отличие от нас, они помнят свои прошлые жизни — по-видимому, эта память их не травмирует. Лисы мудры с рождения — хотя некая игривая мстительность им, как поговаривают даосы, отнюдь не чужда.

Фу Цзы.

Пионерлагерь звался хуже не придумаешь — какая ещё в ж. пень «Рябиновка»?

Очевидно, подразумевалась «Рябинушка», или что-то вроде — но привычно-алкогольные ассоциации в полусухом 1987-м окончательно взяли верх над останками убитых циррозом профкомовских мозгов. Когда спохватились — все документы уже вернулись из главка подписанными! Видать, там с бодунца тоже досиживал до пенсии ещё тот народец.

В итоге пришлось срочно досочинять для подрастающего поколения орнитологическую басню о некоей одноимённой птичке, крайне полезной, но редкой в Немском районе… Фуфло, слава КПСС, прокатило — но осадочек остался.

Короче, с этим лагерем не заладилось с первого дня. Не зря товарищ Газовнюк из облсовпрофа разводил пухлыми ручками — перед самым снятием только и успел, что умереть от инсульта на персональном толчке в расцвете творческих планов по приватизации… Но речь не о нём: «Ничего личного — бизнес…». 

Сперва в лагере пропали разом физрук и повариха. Якобы ушли в лес по грибы. Вроде нормально, грибы грибам рознь, сейчас этим никого не удивишь. Но следом в течение лета ухнули в никуда аж трое пионеров, причём один — по региональным меркам весьма непростой…