Цветик

Ванька, который Редькин, полностью поддержал решение деда пожить здесь, только спросил так ехидненько:

-Старый, а ты не замерзнешь в наших-то морозах?

-Тулуп жа есть, Вань.

К березовым фигуркам прибавились качели, песочница, цемзаводские привезли песок, поставили карусельки, дедова команда взялась мастерить горки, исполком привез стройматериалы - доски, гвозди, молотки - стремительно выросла детская площадка, и до позднего вечера на ней играли дети.

Редькин посоветовал последовать примеру ветерана Цветкова, и в двух противоположных концах города появились ещё две большие детские площадки. А дед был нарасхват - всем хотелось чтобы и у них были деревянные зайцы или какие-то зверушки из коряг.

Дедовым умением вплотную заинтересовался Васька Бутузов. Приезжал, выспрашивал дотошно, что и как, и к концу лета у его палисадника тоже поселились Баба-Яга и две кикиморы, сделанные из коряг.

Алька потихоньку обживала свои хоромы, Серега отказался поехать к отцу - тот давно звал сына в гости, и Серега вроде бы хотел съездить на недельку. Но сейчас ему было интереснее обустраивать Алькину квартирку - поставил шведскую стенку, на которой часами висел Минька, выпилил и прикрепил ажурные полочки для игрушек, начал выкладывать плитку в ванной, навесил шкафчики на кухне, в доме хозяйничали три мужика Цветковых пока Алька была на работе.

В июле у Альки наконец-то должен быть отпуск, собирались побыть в Медведке, но опять удивил и озадачил дед: взял всем троим путевки на турбазу 'Хрустальная' - "через профком, дешево, не ворчи" отвечал на бурчание Альки. Стоядинович отпустил свою Валечку, вот и оторвались вчетвером на турбазе, июль выдался теплый, мужики не вылазили из воды, Мишук с разбегу плюхался в воду, и вытащить его можно было только, когда он начинал дрожать.

Отдохнули классно, потом ещё неделю в Медведке дружно собирали ягоды, Минька с дедом ходили на полянки за земляникой, дед леса побаивался и ходил только поблизости - на трассу, где на солнцепеке краснела земляника, приносили немного ягод. Минька больше ел, чем собирал, и постоянно был чумазый. Алька с Валюхой и Серегой уходили в лесосеки, оставшиеся после порубки деревьев, за малиной, или Васька отвозил их километров за десять на чернику, Валька ахала, она никогда так не собирала ягоды - ведрами.

Тонков, похудевший, сильно повзрослевший, прожаренный и подсушенный афганским солнцем и ветрами, стал совсем другим, вся безалаберность и разгильдяйство выветрились из него, теперь это был жилистый, жесткий мужик. Мало что осталось от того фейерверка, суровая действительность наложила на него отпечаток. Он стал осмотрительнее, внимательнее, научился не бросаться вперед очертя голову, как это было по-первости - сунулся сдуру, не проверив, так называемую, "зеленку", и прилетело ему и ещё одному солдатику. Хорошо, что пуля прошла по касательной - содрало кожу на предплечье, а солдатика ранило в руку. Мишка долго ходил мрачный, было не так больно от раны, как мучило осознание вины. Полученный урок усвоил крепко, теперь старался все предусмотреть, чтобы не попасть впросак и, упаси Боже, кого-то из своих потерять. Много чего довелось ему уже и увидеть, и испытать, но никак не мог привыкнуть к потерям, слишком уж тяжело было осознавать, что там, в Союзе, все живут мирно, а здесь надо быть настороже все двадцать четыре часа в сутки, "или ты его, или он тебя" - не уставал повторять их комполка Поветкин - справедливейший мужик, неудобный для начальства, но "отец родной" для подчиненных.

Сейчас же отец родной выражался трехэтажным на совещании:

-Закопай все на... и поглубже... эти.... прислали... Чтоб им там...

Вчера в полку был праздник по случаю прибытия из Союза партии замороженного мяса. Поветкин приказал начпроду приготовить праздничный обед от пуза, а потом на следующий день - все по норме. Суп был наваристый - в каждой порции по большому куску мяса, котлеты размером с руку, уплетали за обе щеки. А сегодня с утра начпрод прилетел к командиру - мясо, оттаявшее в жарком климате, оказалось стратегическим запасом "времен Очаковских и покоренья Крыма" - зачервивело, вот и выражался Поветкин на чистом матерном.

-Ё... кому война...!! - припечал напоследок Поветкин.

-Так, товарищи офицеры, к нам через два дня приезжает концертная бригада, чтобы все было на высшем уровне, встреча и особенно охрана - проверить все, чтобы не то что дух, муха не просочилась!   Гостей ждали с воодушевлением. Отмыли и отскребли все, ребята, уходящие в охранение, откровенно завидовали остающимся, но утешали себя тем, что все послушают на магнитофоне. Артисты пели и плясали, а слушатели зачарованно замолкали при пении и восторженно орали и свистели во время танцев. Невысокий солист запел "Полчаса до рейса", и что-то дрогнуло у Тонкова в душе. Он вдруг четко, до мельчайшей детальки, увидел всплывшую перед глазами картину - по опустевшему летному полю идет с поникшими плечами Алька и вслед ей из динамиков несется именно эта песня...