Цветок Трех Миров

Дракончик высунул узкий язычок и, угрожая, зашипел. Гамов тоже высунул язык и тоже зашипел. Дракончик, крайне озадаченный, шипеть перестал. Гамов стал делать пальцем в воздухе круговые движения, точно рисовал на запотевшем стекле нолики. Дракончик следил за пальцем, вращая головой.

– Вот видишь! Твое личное пространство никто не нарушает! Я держусь между зоной атаки и зоной бегства, так? И ты удивлен, мой маленький друг! Ты не знаешь, как тебе поступить! А вот сейчас я сокращу дистанцию.

Рука Гамова быстро придвинулась и замерла, подрагивая, как змеиная голова. Дракончик, отпрянув, выдохнул струйку пара и внимательно посмотрел на Гамова, точно и от него ожидал такого же ответа.

– Увы! – признался тот. – К пару я не готов! Не запасся, понимаешь, паром. Ну так и быть: отдохни от меня в норке!

Гамов раскрыл ладонь и растопырил сведенные пальцы, что сразу визуально увеличило его руку, – и действительно дракончик спрятался в рюкзаке у Рузи.

– Где ты этому научился? – спросила Наста, наблюдавшая за действиями Гамова.

– Книги, Интернет и практика, – скромно ответил Гамов. – В детстве у меня была змея. Кобра. Мама подарила мне ее на десять лет. С кобр я, собственно, и начинал.

– Кобра, конечно, без яда? – уточнил Рузя.

– Почему же без яда? Королевская кобра, одна из самых ядовитых, – удивился Гамов.

– Мама у тебя смелая!

– Ну она была не совсем мама. Третья жена отца. Мы с коброй прекрасно ладили, хотя характер у нее был сложный. Год спустя она, собственно, и укусила мачеху. Я бы тоже обиделся, если бы меня толкали щеткой. Лежишь ты преспокойно рядом с телевизионным пультом, распускаешь капюшон, предупреждая, что не надо к тебе соваться, и тут нарушают твое личное пространство.

– Ее спасли?

– Мачеху? Увы, нет. А вот кобру – да. Я уговорил охранника не стрелять, но в зоопарк ее все равно сдали.

– Отец грустил?

– Конечно. Мы с ним привязались к этой кобре как к родной. Да и по жене тоже. Четвертую завел себе только через месяц, – печально сообщил Гамов.

Рузя, успевший немного согреться, больше не дрожал, но вид у него был порядком очумевший. Гамов придирчиво осмотрел его с головы до ног.

– Приведите себя в порядок, поручик! – велел он, застегивая Рузе пуговицу на животе. – Осанка! Достоинство! Вскоре вы будете представлены самой красивой женщине Земли!

– Самой красивой? Разве это не я? – задиристо спросила Наста, сама не понимая, как у нее выскочил такой странный вопрос.

Гамов задумчиво взглянул на нее:

– Пожалуй, у вас с ней много общего. Впрочем, скоро ты сама все поймешь.

Глава семнадцатая

Темная ночь в серой машине

Когда вам кажется, что вы понимаете другого человека, вы галлюцинируете.

Йозеф Эметс

Темной-темной ночью по темному-темному переулку в сопровождении черного-черного джипа ехала серая-серая машина. В серой-серой машине сидели… впрочем, сидели там просто Гай и Белдо. Гай был одет в длинную не то рубаху, не то хламиду, а Белдо – во множество пестрых попугайных свитерков и кофточек.

Гай разглядывал защитный медальон с двумя серебряными лицами, глядящими в разные стороны, который глава магического форта зачем-то нацепил на шею.

– Вы чего-то опасаетесь, Дионисий? – спросил Гай.

– Почему вы так решили? – забеспокоился старичок.

– Ну как же… Медальон от сглаза и эти свитера… они ведь с гробовыми нитями, не так ли? Каждый усиливает защиту предыдущего вдвое. А всего их шесть. Два в шестой степени! Да в вас теперь можно из гаубицы стрелять!

– Из гаубицы нельзя… – поспешно ответил Белдо и спрятал медальон под свитер.

Гай понимающе усмехнулся.

– «Отправляясь на деловую встречу с товарищами, опытный карманник всегда оставляет бумажник и часы дома», – сказал он, цитируя какую-то старую книгу. – Что ж, я вас понимаю… Круня действительно женщина опасная, и с ней лучше перебдеть, чем недобдеть… Что Тилль? Где он?

– Ингвар в Копытово… Долбушин там же. Телепортации блокированы. Из ШНыра мышь не прошмыгнет, – сказал Белдо, обрадованный переменой темы.

– Мыши не предпринимают дальних путешествий. Они живут в уютных норах, – заметил Гай. – Впрочем, все к лучшему. Пусть спят со шнепперами в руках, пусть изнывают от тревоги. Пусть день и ночь ждут штурма… Их закладка ведь слабеет, верно?

– Да, еле тлеет. Неужели будет штурм? Когда? – занервничал Белдо.

Гай взглянул на него. Старичку почудилось, что глаза Гая мертвы и лишь в глубине горят красные точки.

– Штурма не будет. В ШНыре осталось не так уж много ценного. Разве что хранилище несвоевременных закладок. Дракончик из Межгрядья? Он у Насты! Цветок, связующий миры? И его нет! Разве что улей с золотыми пчелами все еще ценность. Кавалерия совершила ошибку, отослав новичков из ШНыра без прикрытия… На что она надеялась? Что мы их не отследим? Ей следовало бы бросить ШНыр на произвол судьбы и сильным отрядом пробиваться к новой закладке. Тогда у них появился бы шанс… Кавалерия же сделала ставку на десять вчерашних новичков. И сама уже никак не сможет им помочь!