Туфелька для призрака

– А, – ответ Мирославы удовлетворил девушку, – она была хорошая. Мы с ней делились всеми секретами, вместе ходили в кино, потом на дискотеку, и вообще были не разлей вода.

– А Оля тоже с вами дружила?

– Оля?

– Павлова.

– А, она вышла замуж и теперь Светлова. Нет, Олька так крепко с нами не дружила, но с Зиной общалась больше, чем со мной.

– Зина не говорила вам случайно о своих родителях?

– О родителях? Нет. Ее воспитывали дед с бабушкой. Мать ее умерла, а про отца Зина ничего не знала. Жалко ее, правда? – вздохнула Катя.

– Конечно, – согласилась Мирослава, – но, может, Зина нашла его в городе?

– Какой там! – отмахнулась Катя. – Как она могла его найти, если она даже понятия не имела, кто он и откуда.

– А ее бабушка с дедушкой?

– Они тоже не знали. Моя мама говорит, что Зинина мама, кстати, тоже Зина, была очень скрытной.

– Имя отца Зины могла знать Нина…

– Нина?

– Родственница Болотовых.

– Я не знаю такую.

– Мне сказали, что она пятнадцать лет назад вышла замуж за моряка и уехала в Находку.

– Ну, скажете тоже, пятнадцать лет назад! – воскликнула девушка. – Я тогда еще под стол пешком ходила. И Зина никогда о ней не упоминала.

Мирослава предположила, что родители Зины не смогли простить родственнице, что та не уберегла их дочь от опрометчивого поступка, приведшего к беременности. И после ее кончины не захотели с ней знаться. Хотя Нина в то время была точно такой же молодой девушкой, как и Зина, и не могла быть ее дуэньей. Но Болотовы старшие, наверное, думали иначе. Ведь так трудно смириться с тем, что никто не ответил за гибель единственной дочери.

Пока Мирослава обдумывала ситуацию, Катя проговорила:

– Зина еще дружила с Симой. Они и жили на одной улице в частном секторе. Но Сима ведь тоже уехала.

– Уехала? – переспросила Мирослава.

– Да.

– А у Симы кто-то остался здесь?

– Родители, – с какой-то странной интонацией произнесла Катя.

– У них, наверное, есть адрес дочери?

– Навряд ли.

– То есть?

– Да ханыги они! – выпалила, не выдержав, Катя.

– Вот как?

– Они пили, еще когда Симка в школе училась. Стыдилась она их. И брата сильно жалела своего младшего.

– А брат сейчас живет с родителями?

– Нет, Симка его аж в Нижний Новгород услала.

– Почему так далеко?

– Там у них дядька родной живет, и Гошку он пристроил в техникум. Сима говорила, что дядя его потом на работу на завод к себе в цех возьмет.

– Это хорошо…

– Конечно! – воскликнула Катя. – Это единственный Гошкин шанс не пойти по стопам папаши с мамашей.

– А Симиного телефона у вас нет?

Катя покачала головой:

– Нет, со мной Сима не дружила, просто общались на уровне «здравствуй, прощай, как дела».

– Ну что ж, спасибо, что уделили мне время.

– Да разве мне времени жалко, – махнула рукой Катя, – у меня его хоть отбавляй. Я сама хотела бы найти Зинку. Ведь можно хотя бы перезваниваться. Может, она испугалась, что я навязываться ей стану?

– То есть?

– В город приезжать, жить у нее. Но я ведь не такая!

Мирослава улыбнулась:

– Я думаю, что Зина знает, что вы не такая.

– Знает, конечно, – снова вздохнула Катя.

Когда Волгина уже уходила, девушка попросила:

– Если найдете Зину, скажите ей, чтобы мне написала или позвонила. Она знает мой домашний адрес и телефон.

– Если найду, то скажу обязательно, – твердо пообещала Мирослава.

– Спасибо вам! – горячо поблагодарила девушка.

– Пока что не за что, – ответила Мирослава и предложила: – Если хотите, то продиктуйте мне свой телефон, а я сообщу вам, нашла ли я Зину и передала ли ей вашу просьбу.

– Конечно! – обрадовалась Катя и продиктовала Волгиной номер своего сотового.

Отъезжая от Катиного магазина, Мирослава удивлялась про себя доверчивости провинциальных девушек. Ведь Катя даже не спросила ее, кто она и зачем ищет Зину.

Родительский дом Серафимы Усатовой действительно находился в частном секторе на одной улице с бывшим домом Болотовых.

Хотя домом назвать строение Усатовых, представшее перед глазами Мирославы, было сложно. За низким покосившимся забором стояла настоящая развалюха. Она даже не стояла, а точно присела на корточки от изнеможения, готовая в любой момент завалиться навзничь.

Калитка была распахнута настежь и жалобно скрипела под порывами забавляющегося с ней ветра.

– Хозяева! – крикнула Мирослава.

Никто не отозвался.

– Есть кто дома? – сделала она вторую попытку.

И снова не получила ответа.

Зато во дворе соседнего дома появилась пожилая женщина в шапке-ушанке, не иначе как с головы мужа, фуфайке и валенках.

Она внимательно посмотрела на Мирославу и спросила:

– Вы из пенсионного фонда?

– Нет, – ответила Мирослава, – я детектив.

– О! Это хорошо! – обрадовалась дама в фуфайке. – Давно уже пора полиции заняться этими пьяницами!

Мирослава не стала говорить, что она частный детектив.

А женщина тем временем продолжала:

– Я сколько уже говорила участковому: Степаныч, займись ты этими алкоголиками! А то они весь переулок когда-нибудь спалят. А он заладил, как долдон: прав не имею их трогать. Ну где это видано? Они ж не просыхают! Двор загадили, в хату войти страшно! А вы, кстати, зря стучите! Они оба пьяные вверх тормашками валяются! Их и пушками не добудишься! Так что идите вовнутрь!