Тургеневская барышня бальзаковского возраста

Весь запал снова закончился. Я перебирала все, что нашла в импровизированной аптечке Колкина, но, видимо, полиция не бережет свое здоровье. Половина просрочена, вторая – ничем мне не могла помочь.

Я снова подошла к подоконнику и достала из сумки телефон. Парни напряглись, заметив мои действия, но через минуту расслабились, когда я бросила смартфон обратно в сумку.

Меня вообще удивило, что даже Ян до сих пор нигде не вставил свои пять копеек. Наверное, я выглядела уже не доброй учительницей, а очень злой. Не удивлюсь, если ребята уже пожалели, что не позвонили родителям, вернее, отцам.

Встречаться в данной обстановке, да еще с обоими одновременно… От одной мысли становилось, как бы это сказать помягче, фигово.

– За мной, – кивнула я на дверь, а потом посмотрела на Антона. – Спасибо.

– Утихомирьте ихние гормоны, – сказал Колкин.

– Их, – поправила я бывшего ученика.

Мы вышли на улицу, и Ян наконец-то подал голос, а я уж думала, что он язык проглотил:

– Лолита Ивановна, мы это… Домой, наверное.

– Куда в таком виде? – спросила я. – Или до первого угла, чтобы снова сцепиться? Запомните, это в первый и в последний раз, когда я без родителей вытаскиваю вас из отделения. А что дальше будет? Колония? Учет?

– Мы это… Ну…

– Давайте без «это» и «ну», иначе оба мне завтра напишете сочинение страниц так на пять.

Я заметила справа от нас небольшую аллею, куда и направилась. Гаврики безропотно потопали за мной, даже ничего не спросили. Усадив их на ближайшую свободную скамейку, я сказала:

– Сидите здесь и ждите меня.

Они обреченно кивнули, переглянувшись, но спорить не стали. Десяти минут мне хватило, чтобы сходить в соседнее здание, где находилась аптека. Но минуты растянулись – очередь из двух человек казалась бесконечной, сто метров показались километром. Я должна позвонить и одному, и второму. Только вряд ли я смогу вести себя непринужденно и педагогично, когда рядом окажутся эти мужчины.

Когда я возвращалась, уже рассчитывала, что увижу новую драку. Но обошлось. Парни все так же сидели на скамейке, где я их и оставила.

Я подошла к ним и начала выкладывать свои покупки. Ян и Герман смотрели с интересом, но вопросов не задавали. Даже молча терпели, пока я их мучила пыткой «перекись водорода».

Роль медсестры на сегодня была выполнена, но они все так и сидели, пока Ян не подал голос:

– Все-таки родителей в школу?

Знал бы ты, мальчик, как я твоего отца видеть не хочу… И какой найти выход? Он пришел как-то сам.

– Обо всем, что сегодня произошло, – улыбнулась я, – расскажите сами. Не врите, но можете кое-что утаить. Пусть пребывание в опорном пункте останется нашей маленькой тайной, но синяки на лице придется как-то объяснить. И советую вам сказать правду. Повздорили, подрались, разошлись.

Я не знаю, была ли права, поступила ли бы так же, если бы они были просто учениками. Но они были, по странному стечению обстоятельств, детьми двух мужчин, которых я знала довольно близко. И сказать об этом я не могла, и включить только педагога не могла, забыв при этом, что… Господи, с отцом Яна я вообще спала на протяжении нескольких месяцев, пусть и десять лет назад, а с отцом Германа… Я, честно говоря, думала, что все к этому и идет.

– Лолита Ивановна, так родителей в школу не надо? – все-таки уточнил Герман.

– А вы так хотите, чтобы я их вызвала?

– Нет-нет, – в унисон закивали парни. – Мы сами разберемся. Мы все расскажем. Честное слово.

Конечно, я не поверила им. Они придумают что угодно, но только не скажут правду.

– А если я попрошу вечером позвонить и рассказать, как прошел разговор с родителями?

Снова насупились. Что и требовалось доказать.

– Лолита Ивановна… – на выдохе сказал Ян.

– Так, я предупредила. А теперь разошлись в разные стороны.

Я почти без сил упала на скамейку, когда Ян с Германом ушли. Они меня вымотали. Как продержаться еще почти два месяца, если Светлова не вернется до конца учебного года? Я бы продержалась, ведь и не такие бывают подростки, но дело не в них. Как же отвратительно я себя чувствую… Как будто лгу на каждом шагу. А еще пытаюсь воспитывать чужих детей и прививать им какие-то… Ай, ладно. Мне кажется, что я выполнила обязанности классного руководителя на сегодня. А самобичевание отставить.

Но все равно… Почему именно эти двое вечно вляпываются во что-то?

Вечером, конечно, мне никто не позвонил. Ладно, завтра ждет нас опять разговор. Если не пресечь их повторяющиеся драки, то они будут повторяться снова и снова. И в следующий раз им может не повезти так, как в этот. Даже боюсь представить, что бы было, если бы разнял их не Антон, а кто-то другой.

На следующий день в классе было непривычно тихо. Третий урок с моим классом прошел без сучка и задоринки. Я не стала спрашивать при всех у Германа, как прошел вчерашний вечер, но отсутствие Яна обеспокоило. В другом случае я бы уже позвонила родителям и спросила, но звонить Сергею не стала, конечно.

После урока Герман сам подошел ко мне, дождавшись, когда все выйдут из кабинета. И хоть виноватым снова выглядел он, я чувствовала себя не лучше. Я себя чувствовала вообще лицемеркой.