Тургеневская барышня бальзаковского возраста

Сказано это было неопределенно, но я поняла, что он имел в виду, и улыбнулась. В этот момент, как по заказу, на столе и подал сигнал мой телефон. Кстати, а зачем я взяла его на кухню? Неужели все-таки ждала звонка?

ГЛАВА 20

Я гипнотизировала телефон, не зная, ответить или нет, пока дядя Коля не сказал:

– Лолка, ты какого дьявола таращишься на него? От силы мысли трубка не поднимется.

Звонок умолк, но через полминуты тишину в кухне снова прервала веселенькая трель. Дядя Коля вздохнул печально и покачал головой.

Бегать – это выход, конечно. Но только от собственных мыслей не убежишь, да и менять место жительства я не собиралась в ближайшее время. Привыкла и к гармошке, и к скандалам, и к плову Валика… И не восемнадцать мне уже, чтобы с легкостью и юношеским максимализмом изменить все.

– Да? – ответила я на звонок.

– Привет, – какой-то выдох с облегчением в трубку.

– Привет.

– Встретимся?

– Может, не сегодня? – спросила я как-то неуверенно.

– Через час.

– Хорошо.

И зачем я согласилась? Забыв о присутствии дяди Коли на кухне, уставилась в чашку с остывшим кофе и задумалась. Григорий Александрович хорош. Он никогда не настаивает, не принуждает, но все равно делает по-своему. И даже как-то хочется подчиниться, если это можно так назвать. Может, глагол я неправильный подобрала, но первый, пришедший на ум. Сергей другой, его мотивы всегда понятны, но способы достижения цели… Напролом, любыми средствами, не заботясь о чужих чувствах.

– Лолка! – позвал меня дядя Коля, и я посмотрела наконец-то на соседа. – Иди там марафет наведи, надень что-нибудь красивое. Ты не представляешь, на какие ухищрения Машка шла, когда на третьем свидании весь ее гардероб иссяк. А уж про косметику что говорить, – усмехнулся он, хлопнув себя по коленям. – Я думал, что у нее губы такие сладкие, а она их свеклой натерла, представляешь?

Я улыбнулась в ответ и, помыв чашки, пошла в комнату. Не считала предстоящую встречу свиданием, поэтому только чуть мазнула тушью по глазам, пожалев, что сняла макияж после прихода домой, нанесла тонкий слой тонального крема и прошлась по губам едва заметной помадой. Насчет одежды тоже не стала переживать – достала из шкафа первую попавшуюся футболку и натянула джинсы.

Еще пятнадцать минут, и нервозность начинает зашкаливать. Я ходила по комнате из угла в угол, постоянно бросая взгляд на время, и жалела, что никотиновая заначка закончилась. Обычно же на свидание надо опаздывать? Ну, это явно не про меня.

Через пятьдесят восемь минут после звонка Григория Александровича я вышла из подъезда и увидела знакомую машину. Нервозность по шкале от одного до десяти достигла одиннадцати баллов. Я остановилась на тротуаре и, признаться, снова захотела сбежать.

Раз, два, три… Вперед, Лола.

Можно же все решить, не убегая. Я не хочу стать тем феноменом «лишнего человека», так хорошо описанного в русской литературе. Скорее, в этом пока еще не любовном треугольнике именно Сергей тот самый «лишний человек», как Онегин, как Печорин.

Черт возьми! О чем я вообще думаю? Провожу какие-то дурацкие аналогии, хотя время и люди уже стали другими.

Григорий Александрович, пока я, витая где-то в облаках, топталась на месте, смотрел на меня через открытое окно, но не торопил. За это ему тоже отдельная благодарность, иначе я бы точно сбежала.

А еще мне было жутко неудобно за сегодняшнюю ситуацию в школе, как будто я во всем виновата. А что, собственно, случилось? Вроде ничего нестандартного. Надо просто вести себя как обычно.

Я обошла машину и села внутрь, тут же улыбнувшись и посмотрев на Григория Александровича. Наверное, улыбка получилась еще та, потому что он ободряюще сжал мою руку на секунду, а потом завел автомобиль и тронулся с места.

– Куда мы едем? – спросила я.

– Выпьем кофе.

– Хорошо.

Я почему-то думала, что мы привычно посидим в машине со стаканчиками или в кафе, но удивилась, когда мы проехали кофейню и вскоре свернули во двор дома.

– Ты же не собираешься снова пригласить меня к себе?

– А почему нет?

– А потому, что прошлый раз тебя должен был хоть чему-то научить.

– Не переживай, – чересчур спокойно сказал Григорий Александрович. – Герман остался у моей матери.

– Вот именно! – возразила я. – Тогда вроде бы тоже оставался, но мальчик он взрослый, до дома добраться сам может, а снова попадать в неловкую ситуацию я не хочу.

– Не попадешь.

Григорий Александрович сегодня немногословен. И кажется, настроение у него на нуле. Может, наш поход на кофе стоит отложить до лучших времен?

– Все-таки это не лучший вариант, – покачала я головой.

– Лола, ты преувеличиваешь масштаб проблемы, если проблема вообще имеет место.

Я, все еще сомневаясь, что поступаю правильно, вышла из машины и вместе с Григорием Александровичем направилась к подъезду. И, конечно, именно сегодня и надо было меня добить всем соседям, которые то и дело встречались на пути: возле подъезда, в подъезде. Они здоровались с Григорием Александровичем и сразу же переводили взгляд на меня. Смотрели сразу удивленно, потом оценивающе, и от этого становилось неуютно.