Тургеневская барышня бальзаковского возраста

На детях вымещать свои проблемы не стоит. Если у учителя настроение на нуле, если учитель не выспался, разочаровался в жизни, то эти милые ребята точно не виноваты.

Я пыталась с ними общаться, говорить о классике, только… Ни Достоевский, ни Гоголь, ни Булгаков не помогли мне найти ответы на вопросы, которые мучили меня уже часов двенадцать. Скорее бы закончился этот учебный год. Как-то я устала последние недели.

– Лолита Ивановна, – подошли ко мне двое опоздавших после урока.

Я захлопнула журнал и посмотрела на них вопросительно. Герман и Влад стояли, уткнув светлы очи в пол, и молчали.

– Слушаю, – поторопила я их.

– Я проспал, – сказал один.

– Я тоже, – подхватил тут же второй.

– Отлично, – кивнула я. – Завтра жду от каждого по двадцать цитат о пунктуальности с указанием источника и автора.

– И родителей в школу? – спросил Герман.

О, нет-нет. Это точно лишнее.

– Пока хватит с вас и цитат. Кстати, у нас нововведения по форме, а я не в курсе? Что за внешний вид? Герман, если ты сейчас нарвешься на директора или завуча, то влетит нам обоим за джинсы.

– Я это… – почесал он затылок, но ничего вразумительного так и не придумал, поэтому снова спросил: – Батю в школу?

Я отрицательно покачала головой:

– Чтобы в таком виде в школу больше не приходил.

Герман кивнул.

– Можно идти?

– Свободны.

Дети были довольны исходом головомойки. Родителей в школу было не обязательно, но вот позвонить не помешало бы. И было бы странно, позвони я только родителям Влада. Среди детей новости о звонках родителям быстро расходятся. И, проигнорировав опоздание Германа, могла просто-напросто сделать ему хуже. Еще бы подумали, что он у меня на особом счету. А объяснять, что не могу вызвать его отца в школу и отчитать, точно не стоило.

Но зато теперь без сомнений и промедления я взяла телефон и написала сообщение:

«Кто смотрит за ребенком, пока ты в командировках?»

абонент мне сразу не пожелал. Я провела еще два урока, сначала объясняя задумчивым одиннадцатиклассникам, что такое обстоятельственные и изъяснительные придаточные, а потом слушая Тютчева в исполнении шестиклашек.

И когда Федор Иванович уже, наверное, получил сердечный приступ, сидя на облачке, мой телефон подал сигнал.

«Вообще, Елизавета Сергеевна. Но и ему уже четырнадцать, не думаю, что в няньке есть необходимость. Что случилось?»

Получать сообщения от Григория Александровича – одно сплошное удовольствие. По крайней мере, мой глаз не дергается от ошибок.

«Он несовершеннолетний!»

«Если хочешь прийти ко мне с проверкой домой, то я не против».

И еще добавил улыбающийся смайлик в конце предложения. Никакой серьезности у человека. Тут же прилетело еще одно сообщение:

«Я завтра вернусь. Позвоню».

Уже пожалев, что вообще написала, отложила телефон в сторону. Обещала же детям, что никаких звонков родителям. Но зато появился повод написать, учитывая, что от Григория Александровича не было ни весточки. То ли по работе завал, то ли я уже не интересна. Но я же не сказала, что Герман опоздал в школу, что пришел не по форме. Просто спросила, кто занимается ребенком, пока Григорий Александрович раскатывает с некой Ларисой по командировкам.

Господи, ну я и дура все-таки.

Или это похмелье так сказывается на моем мыслительном процессе?

Ладно, нечего пока терзаться. Завтра спрошу обо всем, когда мой командировочный вернется.

Мой? Быстро я ко всем привыкаю. Уже и класс Светловой называю своим, и Григория Александровича. Немного надо было мне – всего-то один раз заняться сексом. Хотя чего лукавить, я и до этого к нему уже привязалась.

ГЛАВА 26

Как там говорят? Мысль материальна?

Увы, не мой случай.

Я каждый день мысленно желала костям Светловой быстрее срастись, каждый день мечтала, чтобы это все (еще не сформулировала, что именно) прекратилось. Ну нет, пусть что-то прекращается, а что-то развивается.

Хоть я и любила «Алые паруса», но почему-то все больше в последнее время убеждалась, что Ассоль была полной дурой. А Грэй ей под стать.

Мечты не сбываются. Просто сидишь и веришь в своего принца на белом коне, тьфу, корабле под алыми парусами. И кажется, что вот-вот он приплывет, а тут тебе уже под восемьдесят. И маразм накрывает, и принцев не хочется, думаешь, как бы только добежать до туалета и купить новую вставную челюсть.

И к чему эти мысли бродили в моей голове, пока я шла домой?

Наверное, к тому, что я умела только сидеть ровно на пятой точке и мечтать, а не делать что-то. Все само как-то разрешится? Ни черта подобного!

В последнее время я что-то часто стала в выражениях употреблять неподобающие слова, пусть и мысленно. Но скоро, не дай бог, еще и вслух начну говорить.

Я присела на скамейку возле подъезда, сняв куртку. Весна как-то резко изменила настроение: обманчивое тепло сменилось дождями, а теперь почти лето, только ветерок еще коварный.

– Эй, Лолка, – услышала я сверху и подняла голову.

В окно по пояс высунулся дядя Коля и махал мне рукой. Я помахала в ответ.

– Чего ты расселась-то?