Тверской гость

Но день проходил за днем, а ничего не случалось. О нем словно все забыли. Он не мог понять почему, не верил кажущейся безопасности и даже днем ходил по городу с кинжалом - опасался удара из-за угла. Ведь от хазиначи он теперь ожидал всего. Было, пожалуй, только одно объяснение тому, что его пока не трогали, Каждый день из Бидара отправлялись все новые и новые маленькие отряды. Ни для кого не было секретом, что великий визирь задумал новый поход, на этот раз на юг, на Виджаянагар - стольный город самого большого индийского княжества, и теперь рассылал гонцов к покорным султану раджам, требуя от них войск, слонов, коней и провианта.

Конечно, где в этой кутерьме вспоминать о каком-то русском купце!

Но что задумывает Мухаммед? Этот не простит, ясно. Почему же он-то ничего не делает?

Афанасий ломал себе голову, не в силах понять поведение перса.

Но он многого не знал. Даже того, кто был тот делийский эмир, которого он встретил у ворот крепости, покидая Фарат-хана. А это кое-что объяснило бы ему. И тогда он не поразился бы, услышав недели три спустя, что хазиначи погиб на султанской охоте, разорванный охотничьей пантерой.

Ему же оставалось лишь благодарить всевышнего за счастливое избавление от человека, ставшего опасным врагом.

А вот что было на самом деле, вот что осталось скрытым от любопытных глаз и недоброжелательных ушей.

Да, Никитин не ошибался, полагая, что хазиначи будет ему мстить. Узнав про отказ Афанасия прийти, перс был в первую минуту оглушен. Он догадался: русский будет говорить о том, что знает, во всеуслышание. Фарат-хану, кажется, уже сказал. Скажет и другим. И если его слова проверят до конца хазиначи конец. Махмуд Гаван не простит ему темного прошлого. Не потому, что оно было, - мало ли у кого что за спиной! - а потому, что о нем узнают все.

Хазиначи даже зажмуривался, представляя себе, что ждет его. Не зря великий визирь кичится своей праведностью и честностью.

Но за первым ударом последовал второй. И он был пострашнее.

Много трудов положил хазиначи, чтоб приблизиться ко двору султана. Наконец случай с ханом Омаром помог ему, вознес на высоту. Отныне хазиначи переставал быть просто торговцем, хотя бы и известным, а становился придворным, и ему открывался широкий путь к богатству и почестям.

Со страхом входил хазиначи первый раз во дворец султана, облачившись во все зеленое с золотым - в одежду султанских охотников.

И хотя его место при церемонии утреннего омовения султана было довольно скромным - позади ханов, эмиров, военачальников, среди конюших и соколятников, однако это место было и не самым последним.

Султанский главный сокольничий! Это была не просто должность. Это была почетная должность. С главным сокольничим султан советуется о том, куда ехать на охоту, каких взять птиц. Главный сокольничий всегда на глазах султана. И он многое может! Многое! Стоит быть услужливым, ловким и приурочивать свои просьбы ко дням удачной охоты.

Султан прошел от хазиначи в пяти шагах, даже не поглядев на него. Но хазиначи так и подался вперед. В нем все ликовало в тот первый день.

Он скоро вошел во вкус новой жизни, быстро со всем освоился. Старые страхи рассеялись. Никого из делийских знакомых он при дворе не встретил. Хазиначи ощутил под ногами надежную, твердую почву. Многого может достичь человек в Индии! Многого! Он, сын багдадского гончара, - один из придворных великого султана Мухаммеда! А впереди еще столько заманчивого! Кто такой султан Бидара в конце концов? Восемнадцатилетний мальчишка, и вдобавок мальчишка развратный. Заботами Махмуда Гавана ему добывают по всей стране все новых наложниц. Султан должен развлекаться! Солнце вселенной не должны омрачать заботы! Так сказал Махмуд Гаван. И в султанском дворце льется вино, курится опиум, томно изгибаются в танцах молоденькие девушки, поют во время трапез двести лучших певцов, играют триста музыкантов. По утрам султан выходит с бледным, порой опухшим лицом. Его взор туп. Уголки вялого рта опущены... Султан должен развлекаться! Так сказал Махмуд Гаван, приняв на свои плечи все бремя правления.

Да, султан должен развлекаться! Это хазиначи понимает. Теперь этот юнец уже не способен ни во что вмешаться, не может отвыкнуть от пороков, столь любовно воспитанных в нем великим визирем.

Но... но нельзя ли будет когда-нибудь использовать безвольного, вспыльчивого, нерассудительного султана и в своих целях? Здесь хазиначи останавливал себя. Махмуд Гаван - его благодетель. Пока нужно быть просто верным слугой. Пока...

Однако судьба зло подшутила над хазиначи Мухаммедом, разрушив все его мечты и планы.

Делийский эмир принес с собой то возмездие, которого так боялся хазиначи. Это был беглец из Дели. Запутавшись в заговорах против своего правителя, в те годы почти бессильного, он, однако, сумел восстановить против себя и часть знати. Это вынудило его искать защиты в Бидаре. Он прибыл служить Махмуду Гавану, приведя с собой три тысячи воинов, и был обласкан и принят под защиту визиря.