Твоя капля крови

– С вашего позволения – снова начал стражник, – горожане нам помогают сдерживать бунтовщиков. А то ведь эти ублюдки разбежались. Говорят, в храм кинулись, убежища просить… Я туда уж послал наряд…

– Мне мало дела до ваших арестов, хотя если вы не можете поймать бунтовщиков, то как же плачевны дела у стражи… Но я еще раз настоятельно прошу вас утихомирить горожан. Или мне придется заняться этим самому на глазах у князя… который, без всякого сомнения, расскажет цесарю о вашей нерадивости…

Начальник стражи думал недолго.

– А ну, расходись, канальи! Охолони, сказано! По домам! Нечего тут смотреть! По домам, а ну!

Погромщики растерялись; начальник гаркнул своим подручным, и те направили коней в толпу, разгоняя «помощников» плетьми.

– Я хотел бы помолиться, – сказал Стефан капитану гардов. – Вы не обязаны меня сопровождать.

Тот только плечами пожал: приказ, мол. Отряд потрусил за Стефаном.

Как он и ожидал, у храма Руты Заступницы мрачной цепью тянулся заслон. Никого там не было. Стефан развернулся и, пришпорив коня, поскакал вглубь улиц.

Пока он ехал, на небе стянулись тучи, стало по-ночному темно. На маленькой площади у церквушки метались факелы, в их свете блестели алым аксельбанты городской стражи. Но на сей раз рядом держались двое конных из особой охраны.

– Именем цесаря! Выходите!

В ответ страже – чуть надтреснутым голосом:

– Прошу вас, господа, разойдитесь. Та, кто дает убежище, выше любого цесаря. Это право священно.

Отец Эрванн стоял, загораживая собой вход. Мать простирала руки над своим слугой, будто защищая. Маленький храм из замшелого камня стал укрытием, крепостью. И сам отец Эрванн, казалось, вырос, раздался в плечах.

Повязать солдаты успели только двоих: человека, одетого как погорелец, у ног которого лежала темная, видно прадедовская, сабля, и юношу с залитым кровью лицом – и серебряным браслетом на запястье.

Это еще что за Анджеево воинство?

Стефан дал шпор коню, выехал на площадь.

– Господа, что происходит?

Стражники отступили от отца Эрванна. Еще двое верхом, машинально отметил Стефан, остальные пешие.

И тут же себя одернул: ты что же, драться с ними собрался?

На лицах у стражи – явная, хоть и трусливая неприязнь. Но в лицо цесарскому советнику неприязнь не выскажешь.

Пока.

– Мы пришли арестовать преступников, ваша светлость.

Факел – совсем близко, едва не опалил волосы. Стало весело и зло, будто крови глотнул. Пришлось напомнить себе, что в пяти шагах люди Голубчика. Может, генерал и хочет столкновения с Клеттом – но не такого же…

– Я не вижу здесь преступников. Я вижу распоясавшуюся чернь и стражу, атакующую храм. Нападать на дом Божий запрещено указом цесаря.

– Так ведь враги цесаря там и прячутся! – Человек, одетый в неприметное темное платье, подъехал к Стефану вытащил из-за голенища свернутый лист бумаги. – Извольте, вот приказ об аресте.

На бумаге – заботливо вычерченный список имен, разборчивая подпись Клетта. Фамилии все мещанские. Заговорщики, ей-же Матери…

– Отойдите от храма. Если не станете пугать доброго отца, он наверняка сможет уговорить преступников сдаться. Вы ведь не желаете, чтоб цесарю было доложено, что вы напали на храм?

Он и не заметил, как гвардейцы Голубчика молча выстроились за его спиной. Темный усмехнулся в усы. Стефан почти почувствовал себя лишним.

– Я бы попросил вас отпустить моего гонца. Молодой человек приехал издалека, влез в драку, защищая соотечественников… постыдное поведение, разумеется, но юность, полагаю, может его оправдать.

– Отчего это ваш посланник бросается на людей?

Стражник развязал Стацинскому руки; тот брезгливо шевельнул плечом, сбрасывая чужое прикосновение.

– Благодарю за содействие. Я сам допрошу его и приму меры.

– Как будет угодно вашей светлости, – скрипуче сказал темный, – но я нижайше просил бы вашу светлость ехать домой. Здесь нехорошо…

– Это я, – проговорил Стефан, – приказываю вам разойтись. Немедленно.

– Умоляю простить, ваша светлость, но у нас свой приказ. Заговорщиков надлежит схватить.

Стефан сжал коленями конские бока, подъехал к нему вплотную.

– Да вы забылись, – сказал он нарочито тихо. – Вы кому смеете отвечать?

«Белогорскому предателю» – ясно читалось в налитых кровью глазах.

– С цесарским советником спорить вздумали? Жарко стало в столице, на Хутора захотелось?

Надо же – как в его тон пробрались интонации Лотаря. Даже добрый отец испугался.

– Князь, прошу вас…

Стефан чуть подал назад. Вовремя – внутри разворачивалась жажда, распускалась жгущим ядовитым цветком.

– Простите, ваша светлость, – деревянно сказал темный. – Никак не желал дерзить. Всемерно… сожалею.

Он поправил воротник, кивнул стражникам. И в этот момент с небес грянуло, из расколотых молнией туч хлынуло, тут же залив площадь и в мгновение промочив накидки стражников. Те потрусили прочь – грохоча копытами, громыхая оружием, будто обещая – еще вернемся, и тут же скрылись за непросматриваемой стеной дождя.