Ты будешь моей (СИ)

— Что, радость моя? — он, наконец, отлипает от моей груди и вот теперь уже смотрит туда, куда должен был смотреть все это время. В глаза. — У меня уже нет права пялиться на твои сиськи?

— Дурак.

— Все мозги вышибло. Женская красота — страшная сила.

Ян наклоняется, чтобы нахально прикусить мою нижнюю губу и через секунду скользнуть языком по этому же месту.

Я останавливаю его, делая шаг назад, потому что иначе есть огромный риск остаться дома. Меня пытаются ухватить за талию, но у кого-то из-за прилившей к одному месту крови поплыла острота реакций, и Яну все-таки не удается меня перехватить.

Вдогонку он получает еще и мой высунутый язык.

— Откушу, — хищно оскаливается, глаза становятся уже из-за дерзкого прищура, которым Ян скользит по мне. — А потом привяжу к кровати на недельку.

— Изверг! — я взвизгиваю, отскакивая от новой атаки.

— Не могу удержаться, когда ты рядом.

Пять минут на поцелуи перед выходом Яну все же удается у меня украсть. После такого головокружения и мужских рук, исследующих всю обнаженную кожу, до которой только можно добраться из-за платья, мне и ехать никуда не хочется.

Повиснуть бы на чьей-то крепкой шее и ждать, пока Ян кинет меня на кровать, накрыв сверху своим сильным телом.

В машине он на каждом светофоре пытается пробраться пальцами мне между ног с абсолютно невозмутимым выражением на лице и притворно вздыхает, когда я с шипением шлепаю по его ладони.

Не хочу потом весь вечер слушать шуточки о моем мокром белье. Черт, это даже обидно, что Ян вот так с пары поцелуев заводит мое желание до критической отметки.

— Как в клубе дела? — закидываю удочку, надеясь, что получу ответ.

Ян отстранил меня от всех дел, касающихся проверок, потому что я слишком сильно нервничала после новостей об очередной нервотрепке и недочетах.

Тряслась на диване, грызя ногти и смотря в одну точку. Так что прошедшие несколько дней я жила будто в вакууме, где все очень хорошо и совершенно ничего не происходит. Меня только кормят, трахают и целуют до распухших губ. И так по кругу.

— Все нормально, — вскользь отвечает Ян, таки добравшись до моей голой коленки.

— А если честно?

— Так я вроде не на исповеди, — хмыкает, уводя разговор в многозначительное молчание.

Мол, молчи, женщина, нечего тебе лезть в мужские дела. Бесит, если честно.

— Ты меня уже уволил задним числом? — крышечка на котелке начинает звенеть от кипения внутри. Еще немного и отскочит кое-кому прямо в голову.

— С чего бы мне это делать?

— У твоего знакомого отлично получается всем рулить. Зачем я там?

Вот зачем я это все начинаю? Создается ощущение, что я не могу принять наши с Яном отношения, в которых нет ссор и истерик. Причем я ни за что не могу сказать, что мне скучно. Просто бурлит внутри и прорывается временами наружу. Вот как сейчас.

Глава 22

— Слышал, что ты женился. Поздравляю. Отец рад? — рядом с Яном стоит какой-то мужчина лет сорока.

Я же топчусь на месте чуть в стороне и метаю в Кострова молнии взглядом. А все потому что в машине он проигнорировал мой комментарий о работе в клубе, щелкнув меня по кончику носа и дерзко ухмыльнувшись уголком рта. Ушел от ответа. И от скандала, наверное.

— Поздравил, — уклончиво говорит он, не добавляя, что после «поздравляю» шло не слишком приятное «гаденыш». Я слышала этот крик в трубке во время их разговора.

— Наследником еще не обзавелся?

Ян хмурится, меня тоже передергивает от этого вопроса. Не улеглось еще. Да и после недавних воспоминаний вряд ли в ближайшее время я не буду так остро реагировать на эти темы.

— До тридцати не планирую. Станислав Федорович, я еще отца не поздравил с открытием, — с нажимом произносит Ян.

— Не задерживаю. Передавай отцу привет от меня, я чуть позже лично присоединюсь ко всем пожеланиям.

Вечер поражает своим размахом. Здесь столько людей, что я начинаю сомневаться, знает ли Костров-старший хотя бы треть от общего количества.

— Детка, мне кажется, или ты волнуешься перед встречей с моим папенькой? — Ян собственнически обнимает меня и притягивает к себе, слишком быстро, чтобы я успела выставить ладони вперед.

Поэтому мне остается только сжимать пальцами ткань на его плечах и возмущенно сопеть в знак протеста.

— Да ты вся трясешься, как заяц перед волком, — его улыбка становится шире. — Зайчонок, тебя даже перед загсом так не мотыляло, в чем проблема?

— А ты не боишься? Думаешь, твой отец после всего так просто отойдет в сторону? По-моему, ты его еще больше разозлил своим поведением, весь наш брак был дурацкой затеей…

— Тихо, — он наклоняется, чтобы зацепить зубами мою нижнюю губу и ощутимо сжать ее. Предупреждая. — Если из твоего рта во второй раз вылетит что-то подобное, все здесь увидят твой голый зад, который я не постесняюсь отшлепать при свидетелях.

— Ты можешь быть серьезным хотя бы сейчас? — насупливаюсь.

— Не-а. Мне, может, тоже страшно представлять тебя своей женой родителям. Ляпнешь еще, что связалась со мной только из-за денег, а мне краснеть.

— Я куплю печать с надписью «дурак» и буду шлепать тебе ее на лоб при каждом удобном случае.