Ты даешь мне крылья

Промелькнули пред глазами множество лет в поселении грифонов. Росли и складывались шатры, осыпалась и крошилась каменная лестница, опоясывающая гору (а сейчас от неё не осталось и следов!), вылуплялись и стремительно росли, а потом старились грифоны… Где-то мелькнул огромный город с белыми арками, увитыми зеленой листвой, странные железные механизмы, огромные подземелья со страшными стеклянными емкостями, в которых плавали невероятные существа и отдельные части тел. Вот мелькнула женщина с черными волосами — да это же Безымянная! — оседлавшая красивого черного грифона. Вот к ней верхом на рыжем с черными подпалинами грифоне присоединился молодой юноша с горящими глазами и обаятельной улыбкой. Что-то в этой паре было не так… Волчьи оскалы… Гривы… Когти на руках вместо ногтей…

Вот искалеченный человечек с умными глазами. Взрывчатка. Снова механизмы. Сверкающие разноцветными лампами пульты. Много огня. Вот она в облике грифона на спине вытаскивает из пламени того самого юношу. Лицо его почернело, покрылось волдырями, волосы обгорели. Он открывает свои глаза, безумные, полные боли. Этот взгляд ей знаком — Тариэль.

Чуть дальше назад. Он гладит своего полосатого грифона. Лечит сломанное крыло. Еще дальше. Держит на руках двух едва вылупившихся детенышей — черного и полосатого. Тигран и Ворон. Он их создал, вложив куда больше своей сущности, чем принято. Племя грифонов — жалкая кучка выживших, чуть больше двух десятков. С ними люди — несколько человек с суровыми и печальными лицами. Они хотят одного — жить. Некоторые из грифонов вынесли из огня своих хозяев — хрупкого поэта со светлыми кудрями и тонкими пальцами, черноволосого крепыша… Один вынес двоих детей. Не мог смотреть, как они гибнут. Грифоны не разговаривают. Кто-то с трудом может выговорить несколько слов. Черный и полосатый самые умные. Разговаривает еще золотая девочка. Она — творение поэта.

Гора. Озеро. Пустыня. Дом. Снова птенцы. Черный и полосатый уходят. Они во дворце. Молодой император. Эрлих? Удивительно — великий Эрлих!