Ты даешь мне крылья

Здание, где он оказался, было небольшим ветхим храмом. Остроконечная, крытая тесом крыша была совсем худая. Стены, хоть и выщербленные, были сложены из камней в несколько слоев и оттого не разрушились со временем. Видно было, что храм давно заброшен.

Было очень холодно. Белый шерстяной плащ Эрхана не спасал от пронизывающего ветра. Сквозь тонкие подошвы нарядных парадных сапог ощущалась ледяная жесткая земля. Шелковые одежды, красивый плащ, драгоценные кольца на пальцах — интересно, здесь есть туземцы? Что из того, что у него с собой, поможет ему выжить в чужой земле? Эрхан тут же поклялся себе никогда не выходить из дома без приличного оружия, а также без трута и огнива.

Глупый, глупый Эрхан! Зато у него на поясе старинный, оправленный в золото костяной рог, в который он трубил на рассвете, открывая церемонию коронации и парадный кинжал, копия похищенного из королевской сокровищницы много лет назад артефакта (ха-ха, все были уверены, что он настоящий!). Интересно, сколько еды за них бы дали местные?

Надеясь, что здесь нет местные не людоеды — мало ли, куда его занесло — Эрхан поднес рог к губам. Трубный рёв, разнесшийся по степи, напугал его самого. В городе рог звучал куда тише. Показалось ли ему, что мир вокруг слегка дрогнул и подернулся рябью? В место силы ему возвращаться не хотелось. Почему-то оно внушало ему теперь страх и отвращение.

Очень не вовремя наружу высунулся Лекс, подбивая свою чопорную и рассудительную сущность поиграться занятной штукой еще. Страсть как хотелось вновь потрубить. Он внимательно оглядел рог со всех сторон, проведя пальцем по золоченой резьбе. Белоснежная, абсолютно прямая, эта забавная игрушка не была похожа на рога обычных животных. Почему же раньше эта штука не вызывала у него столь острого интереса? Возможно, побывав в месте силы, рог получил что-то новое? Или наоборот, что-то древнее?

От черного корабля на горизонте отделилась маленькая черная точка. Хорошо. Тариэль услышал его.

Лекс взял рог двумя руками, не в силах противиться его притяжению. В голове всплыла древняя мелодия, бережно хранимая Корявым Стволом. Он играл её лесу весной, когда израненный Лекс был еще не в силах пошевелиться и только грелся на солнышке. Сейчас эта мелодия навязчиво крутилась в голове. Лекс поднес к губам рог. Он даже представить не мог, как извлечь из него разные ноты. Зато Эрхан, как любой отпрыск знатного семейства, с детства обучался игре на самых разнообразных инструментах. Вот если бы это был не рог, а хотя бы флейта! А если бы тут были отверстия… И Эрхан заиграл мелодию, нажимая пальцами там, где по его мнению могли бы быть отверстия или кнопки, и рог послушно брал ноты. Пальцы словно жили отдельно от разума, губы дули, мелодия лилась. Если бы даже захотел, он бы уже не смог остановиться. Чужая воля захватила его. Через минуту затряслась земля. Мир бешено закружился вокруг. Раздался треск и грохот. Мелодия лилась безостановочно. Юноша потом не мог сказать, играл ли он минуту, или час, или день. Когда прозвучала финальная нота, рог стал пустой, безжизненной безделушкой. Мир не изменился. Кругом также свистел ветер, металась по сухой траве ледяная пыль, мчались по небу облака. Только место силы за его спиной лежало в руинах. И долговязый всадник на маленькой мохнатой лошадке был уже ясно виден.

— Идиот! — издалека закричал Тариэль. — Тупица, балбес, ты что творишь! Кто тебе позволил менять мироздание?

Он соскочил с лошади, подбежал и стал трясти Лекса как грушу. Лекс не без труда высвободился из его длинных рук.

— Проклятый т’ига! — пробормотал он, растирая онемевшие плечи. — Жаль, палки нет.

Тариэль был в облике полуволка — сутулые крутые плечи, клыки, грива, горящие глаза. Внушительными когтями он распорол камзол Лекса на плечах. Лекс даже заглянул за спину учителя — не было ли у него хвоста?

Тариэль медленно приходил в себя, но ругаться не перестал.

— Дай дураку палку, он себе по голове стучать начнет! Ты зачем сюда полез? Кто тебя звал? Ополоумел!

В общем-то, он говорил куда более нецензурные слова…

— Дай дудку, — вырвал он у Лекса рог. — Что за ерунда? Ну рог, ну единорога… Как же ты сыграл на нем мелодию Ле-Вито?

— Это не я, — объяснил Лекс. — Он сам играл. Он играл, а я был инструментом.

— Брось! В нем нет никакой магии! К тому же песня… Ты не мог её знать.

— Эту песню пел мне Корявый Ствол, когда исцелял. Её же он поет по весне деревьям.

— Корявый Ствол? Этот может… Значит, он возрождал тебя песнью жизни? Тогда понятно… Место силы… Песня жизни в твоей крови… Артефакт из древних времен… Откуда ты его вообще взял, дубина? — протянул Тариэль рог.

— Это церемониальный рог, — вежливо объяснил Эрхан. — В него трубят при коронации, при рождении младенца или при смерти в королевской семье.

— Что-то я его никогда не видел, — пробормотал Тариэль.

— А когда ты его мог видеть? — ехидно усмехнулся юноша. — В тот год, когда ты танцевал во дворце, а потом пол-архива сгрызли мыши, никто не рождался и не умирал.