Ты плакала в вечерней тишине, или Меркнут знаки Зодиака

— Не об этом сейчас думать надо. О жизни, а не о смерти. На фронте и не такое бывало — и раненых на себе выносили и, того хуже, сами на смерть шли… Приказы, как говорится, не обсуждали.

Тут только дед заметил, что Настя, что называется, не в себе.

— Да не трясись ты. Самооборона это была. Я ж тебе жизнью обязан. Он бы и меня уложил. А так продлила старость. Может, поживу еще… Жить-то все равно хочется, какая бы она не была эта жизнь. Хоть и на обочине… как у нас в Каменке.

— А на войне русские русских разве убивали? — спросила Прокофьева.

— Было и такое… за дезертирство.

— Вот, приехали, — сказала Настя, выруливая на площадку возле больницы. — Эй, скорей, кто-нибудь, где здесь приемное отделение?

Но спросить на дворе было не у кого.

— Что за хрень? — возмутилась Настя, забираясь на крыльцо стационара и барабаня из всех сил в дверь. — Кто-нибудь, откройте.

Когда в ход пошли ноги, наконец загорелся свет. Выглянула угрюмая женщина средних лет, видимо дежурная санитарка.

— Что, что надо? Чего барабаните?

— Где у вас приемное отделение? — спросила все еще на повышенном тоне Прокофьева.

— Ну, здесь. Чего раскричались? — осведомилась санитарка.

— Огнестрельное ранение. У нас милиционер в машине. Срочно врача.

— Счас… милиционер. Придумай еще что-нибудь.

— Да что за бред? — Прокофьева побежала к машине, порылась в карманах раненого лейтенанта. — Карта. Это не то. Удостоверение…

— Вот, смотрите, — сунула она под нос санитарке удостоверение. — Скорее же зовите кого-нибудь, а то у вас будут большие неприятности. Это питерский уголовный розыск.

— Питерский розыск. Сама-то кто, посмотрела бы на себя, — бубня себе под нос, побрела санитарка внутрь. — Ну несите сюда. Врача сейчас позову.

— Надо же, всюду бездельники. И здесь тоже, — плюнула в сердцах Настя и вернулась к машине. — Слышал, дедуля? Как тебе эта война со своими же?

Ты еще можешь руками-ногами двигать? Его нужно затащить внутрь.

— Да куда ж я денусь. На войне как на войне…

Они примерились к лейтенанту. Настя спереди, Захарыч сзади.

— Раз, два, взяли, — скомандовала Прокофьева. — Да когда ж весь этот бардак закончится?..

Они вдвоем затащили Осипова в фойе больницы. А там уже появился дежурный врач.

— Скорее, — снова закричала Настя, — огнестрельное ранение. Готовьте операционную. Это милиционер из Питера.

— Это мы сами разберемся, что нам делать. Вы кто? — спросил врач.

— Мы очевидцы. Он с бандитами перестреливался, — ответила Прокофьева. — Куда его? Долго мы будем его на руках держать? Мы же не железные. Дед — вообще ветеран Великой Отечественной.

— Положите пока на кушетку. Людей надо, чтоб перенесли, — вздохнул врач.

— Сторожа позовите. Деда самого саданули. Может быть, сотрясение мозга. Он на ногах едва стоит. Да делайте же что-нибудь, доктор, — не унималась Прокофьева.

— Нет сторожа. Беретесь вместе. Никитична, вы сзади с дедом. Ну, раз, два — подняли. В ординаторскую, скорей, — командовал теперь врач — худой мужчина лет сорока семи с проседью на голове.

— Вы хирург? — спросила Настя.

— Нет, но хирургу уже позвонили, будет с минуты на минуту.

— О, черт, — возмутилась снова Прокофьева. — У вас здесь есть телефон?

— Да, а что?

— Мне его начальству надо позвонить в уголовный розыск в Петербург.

— Зачем?

— Чтобы врачей привезли или его самого в Питер забрали.

— Я думаю, это ни к чему. У нас можно прооперировать. Хотя… как знаете… — врач протянул Насте свой мобильный.

— Алло, майор Якименко? Это Настя. Да, Прокофьева. Осипов ранен. Он в Волосовской больнице сейчас. Срочно сделайте что-нибудь. До свидания. — Настя отключила трубку. — Спасибо, — протянула она мобильный его владельцу. — Моя помощь еще нужна?

— Пожалуй, что нет, — ответил доктор.

— Тогда я пошла. Дедушку посмотрите, у него голова… Милиция скоро приедет. Они меня знают.

— А вы разве не останетесь?

— У меня там еще два раненых.

— Где?

— Дед все объяснит. Пока, дедуля, спасибо за помощь. Живи долго, — улыбнулась она Захарычу на прощание.

— И тебе удачи, внучка. Не падай духом, как говорится. Спасибо за жизнь, — сказал старик.

— Э-э, отметиться надо… — бросил ей вдогонку врач.

— Вам все объяснит милиция, — крикнула на ходу Прокофьева.

Настя быстро спустилась по лестнице на первый этаж и вышла на улицу. У нее оставались считанные минуту, чтобы улизнуть до приезда людей Якименко или его самого в Волосово.

Она завела мотор «уазика» и двинулась с места. Прокофьева и сама толком не знала, куда собирается ехать, но тут ей на глаза попалась карта, которую она выложила на переднее сиденье, когда искала удостоверение в карманах Осипова.

— Так. Тут есть еще одна дорога, ведущая на Кенгисеп. По ней, наверное, пока не будет погони. Хотя… как знать… что решит Якименко. Даст ли он мне уйти? Ведь логично предположить, что преследуемый двинется к ближайшей границе, — подумала она, но все-таки вырулила на старую дорогу мимо Каменки, по ней было всего девятнадцать километров до Таллиннского шоссе.