Ты спишь?

Я выразила свое недовольство громким вздохом и повернулась на другой бок, а Лани извлекла из-под матраса истерзанный томик «Дневников вампира». Она купила скандальный роман за двадцать пять центов на библиотечной распродаже, спрятав его под разрешенными «Одиссеей» и «Маленькими женщинами». Я знала, что в тайнике за раковиной в домике для игр Лани хранит «Вампира Лестата» и «Оно» Стивена Кинга. Мелькнула мысль — может, воспользоваться этим знанием и заставить сестру погасить свет? Впрочем, от усталости у меня не было сил спорить. Я закрыла глаза…

…И подскочила от испуга — мне привиделись взрывающиеся фейерверки. Я растерянно заморгала, села и посмотрела на кровать сестры. Пусто. Внизу хлопнула задняя дверь. Меня пронзил страх. Едва осмеливаясь дышать, я напряженно прислушивалась. В доме царила зловещая тишина.

Неожиданно вверх по лестнице загрохотали шаги. Я прижала одеяло к груди, почти теряя сознание от ужаса. Кто-то забрался в дом?

Дверь в комнату распахнулась, я завизжала и только потом поняла, что это всего лишь Лани.

Сестра, с мертвенно-бледным лицом и диким взглядом, неистово замахала на меня — тихо, мол, — и кинулась к окну. Прижав лоб к стеклу, вгляделась в темный двор. Негромко застонала и пробормотала что-то вроде «сначала девушка».

— Что ты сказала?! — выкрикнула я.

Лани резко развернулась — черные косы закачались, словно наэлектризованные. При виде ее лица — потемневшие васильково-синие глаза, на бледных щеках тени-впадины, подбородок выпячен, зубы стиснуты — у меня замерло сердце.

— Ты меня пугаешь, — выдавила я, так и не дождавшись ответа. — Что случилось? Разбудить папу?

— Папа умер, — просипела она.

Я в изумлении уставилась на сестру. Умер? Внутри все оборвалось, но в горле зародился неуместный смех. Наш отец — наш сильный, энергичный отец, мужчина, который сегодня загонял нас на теннисном корте до изнеможения, — не мог умереть. Глупости!

— Что-о?

— Он умер, — дрожащим голосом повторила она.

— Нет, — заявила я, выбираясь из постели. — Нет, неправда. Пойдем вниз и…

— Стой! — взвизгнула Лани и, подскочив, схватила мою руку, впилась ногтями в кожу.

Я едва это заметила — настолько потряс меня неприкрытый ужас сестры. Она, самый бесстрашный человек из всех моих знакомых, была вне себя от испуга.

— Вниз нельзя. — Лани еще сильнее стиснула мою руку.

Я тупо кивнула.

— Лучше помоги, — скомандовала она и принялась стаскивать к двери пластмассовые ящики из-под молока, в которых мы хранили вещи. Она ставила ящики друг на друга перед дверью, а из них сыпались книги и спортивный инвентарь. — Давай. Помогай. Пожалуйста. Пока…

Я вздрогнула от зловещего «пока» и начала машинально хватать все подряд и складывать на баррикаду.

— Пока что? В доме кто-то чужой?

Лани передернулась и пробормотала что-то неразборчивое.

— Скажи! — в отчаянии попросила я, цепляясь за ее руку. — Что случилось? Папа правда?.. И почему ты такая потная?

— Пусти! — прошептала Лани и грубо меня оттолкнула.

Я споткнулась о книгу на полу, ударилась головой о кровать. Из глаз посыпались искры. Вскрикнув от боли, я прижала ладонь к голове.

— Заткнись, — яростно прошипела сестра. — Заткнись!

Я поднесла руки ко рту, чтобы удержать невольные всхлипы.

— В доме кто-то чужой?

Лани затащила меня в стенной шкаф и захлопнула за нами дверцу. Мы сидели на полу в кромешной тьме, жались друг к другу и напряженно вслушивались, но все звуки заглушал грохот наших сердец.

— В доме кто-то есть. — Я больше не спрашивала. — Лани, надо позвонить в полицию.

— Нет, — услышала я свирепый шепот. — Нельзя.

— Но…

— Нет! — Она так сильно стиснула мою руку, что едва не сломала ее.

— Почему? Что случилось?

— Папа, — сбивчиво заговорила Лани. — Я должна была… Не должна была… Надо тебе рассказать.

— Что рассказать? Что произошло?

— Внизу. Папа. Я не должна была… — Она осеклась. — Это я виновата.

— Лани? — шепнула я, душа ушла в пятки.

— Господи, Джози, — заскулила Лани. — Нам всем хана.

* * *

Беспокойный сон наконец пришел около пяти утра, да и то лишь на час — я проснулась внезапно, в панике от того, что на церемонии прощания я встречусь со множеством людей. Я прекрасно знала, сколько разговоров ходило в свое время вокруг моей семьи, и представляла, как подкаст и смерть мамы вдохнули новую жизнь в старые слухи и взвинтили всеобщий интерес. Я натянула одеяло на голову — укрылась от надвигающегося утра — и, видимо, вновь уснула, потому что в следующее мгновение уже был полдень, и Эллен стаскивала с меня одеяло.

— Вставай! — командовала она, хлопая в ладоши. — Семейное прощание начнется через тридцать минут.

Я с пораженным видом села в кровати.

— Клянусь, я ставила будильник.

— Ты или забыла его поставить, или выключила. Одно из двух. Времени на официальное расследование нет. Давай в душ.

Я послушно свесила ноги с кровати и замерла от накатившей вдруг тошноты. Сжала виски.

— Ой. Кажется, я заболела.

— Видишь под ногтями черную краску для волос? — Эллен сунула руку мне под нос. — Я выгляжу как трагическое дитя-эмо. Не зря же я испортила хороший маникюр! Вставай.

— Я встаю. Только… о-ой.