— Послушай. — Сбавив обороты, Эллен села на кровать. — Я согласна. Ужасно. По многим причинам. Но мы должны пойти на прощание.
Грудь стиснуло, глаза защипало от слез, и я вдруг с изумлением поняла — это не болезнь, это горе.
— Вряд ли мама хотела бы, чтобы мы собрались почтить ее память в каком-то мрачном похоронном бюро, — всхлипнула я. — Она бы предпочла видеть нас на улице, в лучах солнышка и все такое…
— Знаю, золотко. — Эллен обняла меня за плечи, привлекла к себе. — Только похоронные ритуалы предназначены не для мертвых. Они для живых. Для моей мамы.
С внезапной острой болью я вспомнила мучительную тоску в тетиных глазах. Я ведь уже приехала в Элм-Парк, нет смысла избегать прощания.
— Ты права.
— Ну конечно. — Эллен шутливо меня оттолкнула. — А ну, быстро в душ. От тебя пахнет.
Я вышла свежая и пахнущая гораздо лучше — и обнаружила, что тетя с Эллен уже отправились в погребальную контору. Они оставили дома Питера и его дочерей, приехавших утром из Чикаго. Софи — девушка лет девятнадцати, с волосами настолько яркого рыжего цвета, что он просто не мог быть натуральным, — гладила для меня незнакомое черное платье.
— Это не мое, — безразлично сказала я.
Она ослепительно улыбнулась.
— Эллен решила, что ты захочешь его надеть.
Я кивнула, с готовностью переложив ответственность за свой внешний вид на кузину. И почти не удивилась предложению Изабеллы — старшей сестры, той самой, которая хотела жить с парнем, — нанести мне макияж.
— Погоди, — попросила я, когда она взяла тушь. — Давай ресницы не красить. Я начну плакать, и тушь потечет.
— Прости. — Изабелла виновато улыбнулась. — Эллен велела обязательно накрасить. Сказала — цитирую: «Люди ждут вещественных доказательств горя».
— Она обо всем подумала, да?
— Эллен всегда обо всем думает, — сказал Питер, подавая мне стакан с виски.
Это было самой лучшей помощью. Я осушила стакан в два глотка; на языке осел горький дубовый вкус, вкус страха.
Мы остановились на красный сигнал светофора, и Питер начал переключать каналы радио. На несколько секунд машину заполнила песня «Dire Straits». Меня пронзило острое воспоминание, как мама, одна, танцевала под эту самую музыку, и я поняла, что совершила ошибку. Всю ночь я, как одержимая, размышляла о смерти отца, а нужно было думать о маме. В конце концов, если верить статистике на сайте «Пересмотра», смертью моего отца сейчас поглощены более пяти миллионов человек. А мама? Кто-то же должен вспоминать о ней!
Более того, о ней должны вспоминать так, как она того заслуживает. Фанаты Поппи Парнелл знают маму лишь как пассивную жертву; воспринимают ее обманутой женой, убитой горем вдовой, женщиной, которую уничтожили внутренние демоны. Фанатам невдомек, что она была умной, не прекращала развиваться, даже бросив из-за беременности колледж. Идея нашего с Лани домашнего обучения принадлежала именно маме — идея, которую папа поначалу воспринял в штыки: мол, маме такое не по плечу, это тяжкий труд. Однако она подходила к новой обязанности серьезно, заказывала учебники и практические пособия, составляла план уроков. Даже под конец, когда плохое настроение находило на маму все чаще и длилось все дольше, она оставалась непреклонной в отношении нашего обучения. Не жалея сил, делилась знаниями с дочерьми.
Точно так же фанатам невдомек, что у нее был красивый певческий голос, что мама любила рисовать и как-то раз выходила птицу со сломанным крылом. Они не знают, как она придумывала другой конец сказкам — берегла нас с Лани. Страшный серый волк в мамином исполнении не проглатывал бабушку, а запихивал ее в чулан.
Да, у нее были проблемы, причем были всегда. Порой она относилась к нам странно, не разговаривала с папой и обращалась со мной и Лани так, словно мы еще малышки. Временами по нескольку дней не выходила из своей комнаты, иногда из всей одежды признавала лишь тонкую ночную рубашку в цветочек. Однако не это определяло маму. Она была доброй и ласковой, и мы ее любили.
Я любила маму, несомненно, — и так же несомненно ненавидела. Она сознательно бросила нас дважды: первый раз, когда уехала в Калифорнию; второй — когда покинула этот уровень бытия. Я должна попрощаться с телом, в котором больше нет мамы.
Должна произнести прощальные слова, которых не произнесла она.
Хаос в Ваантане нарастает, охватывая все новые и новые миры...
Александр Бирюк , Александр Сакибов , Белла Мэттьюз , Ларри Нивен , Михаил Сергеевич Ахманов , Родион Кораблев
Фантастика / Детективы / Исторические приключения / Боевая фантастика / ЛитРПГ / Попаданцы / Социально-психологическая фантастика / РПГ