Читаем Ты спросил, что такое есть Русь… полностью

Руси богатства за кордон — в банк; всё чудесно!

Не позабыли, знать, партийной подготовки!

Голосовать не веря — значит мёрзнуть душам,

Глаза стеклянные, начать с бомжей, пьянчужек…

Больных хронических не счесть; СПИД да наркотик…

И осмелели воры, даже свет не тушат.

Прут фирмы типа: «Это любит ваш животик».

Дома в стране пропахли прахом ветеранов,

Победу Родине добывших ценой крови.

Для богачей, меняя органы на мани,

Детей бездомных живодёры, как баранов,

Уж поставляют… И — убийства на экране.

О слёзы горькие — кругом… и паче, паче.

Боль одиноких, нищих, высмеянных, деток

И стариков в обмане. Матерей страх наших…

Как тяжко жить в стране, где честный люд всё плачет,

Пора народу встать лицом к событьям страшным.

Зрю с грустью толпы и толпишки; полагаю,

Там те же лозунги, что в прошлые столетья,

А я-то им всё о любви сказать пытаясь,

Среди руин кариатидою шагаю…

Души кровавые рубцы жгут, воспаляясь.

Как воскресить достойный образ россиянский?

И как урон восполнить, взятый в перестройке?

Жаль, что нельзя к хвостам коней вязать убивцев,

Воров, предателей, лжецов… пусть окаяннский

Обычай предков, но учил он нечестивцев!

Когда, на тучи глядя, вижу землю предков,

Всё холм рисуется с тремя богатырями,

Они-то Русь не продадут, стоят на страже

Границ российских; булавой и луком метким,

Мечом… изгонят рать… и дьявольскую тоже…

И всех врагов: своих, чужих… с земли пресветлой.

Р. А. Н. 2010, Мексика

Тревога

Что ж, отсмеялась беззаботным смехом,

Давно в тревоге по земле хожу;

Стихи ответствуют подобьем эха

С души, которой о тебе тужу,

Моя Отчизна, русская сторонка,

Священна сень рябин, дубов, берёз…

Снега, сосульки, ледяная кромка,

Грачи на пашнях… трогали до слёз;

Ещё, конечно, — пристани речные,

Паромы их, да лодки, да баржи…

Плывёшь по Волге — нивы золотые

Вокруг поют овса, пшеницы, ржи…

И песни славные в любой округе

Парят, как птицы; каждый куст степной

Хранит заботливо гнездо пичуги…

Где благодать, что сделали с тобой?!

Пред уцелевшим теремковым домом

С вишнёвым садом погружённой в тьму

Когда-то людной, а сейчас бездомной

Деревни, плачу сердцем по всему…

Твоей культуры чую запах тленья,

Зачем тебе чужой уклад, грехи,

Мат, пошлость и невежество в твореньях?

Что, разве классики тебе плохи?

Люд разный — чокнуться, смириться, спиться…

Горазд кто как, а я пишу стихи:

Чтоб твоей славе вновь восстановиться —

Чертополох полю да лопухи…

Р. А. Н. 2006, Москва

Бессмертник

Солдатам России посвящается

Селиться на холмиках любит цветок

Таких, что всегда при рытье возникают;

Душа человека, коль кончился срок,

В него поселяется… Кто его знает,

Быть может, предания правду рекут:

Поклон от усопшего тот мир дарует

Оставшимся жить… Звёзд горящих приют

О жизни их новой так нам повествует.

Печальный цветок охраняет покой

Погибших солдат, спящих в братской могиле,

Он ветру и времени холм дорогой

Стереть не позволит, хвала его силе;

Недаром киоты с иконами им

Всегда украшали бабуленьки прежде,

Бессмертник в деревне любой русской — чтим,

Не гибнет и сорванным, словно надежда.

Р. А. Н. 2011, Мексика

Так славно солнышко светило

Так славно солнышко светило.

Цвели цветы; цветным всё было.

Смеялись дети во дворе,

А мне опять не по себе…

Смирить пыталась гордый нрав,

Порой он дьявольски не прав.

Под ним, как под тяжёлой ношей,

Тащусь и пасть могу в порошу…

Снег чистый, знамо, освежает,

Но простудившись, дух чихает,

Встревоживши болезный слух,

Страх — кукарекнет как петух…

Стать Гамлетом решит душа —

И значит, жить мне без гроша…

А сердце хочет песнь слагать…

За что мне всё, ядрёна мать?

Немало на Руси подобных:

Под зовом голосов утробных,

Светильником перо взяв в руки,

Как сосланные, терпят муки;

В жар, холод, в дождь или в пыли

Зелёный шар своей земли

Душою вертят и словами

И в колокол звонят веками…

Уж дни мои листвою плачут.

Пора душе решить задачу:

Зацепка это ли за жизнь —

Дар людям рифмами служить?

Зачем дух грустью тёплой болен?

Зачем на оклик колоколен

Знаменьем крестным осеняюсь,

Но в храмы редок путь мой, каюсь…

И день, и ночь… и день, и ночь…

Я в думах, как себе помочь?

Р. А. Н. 2013, Москва

Песня настоящей женщины

У женщины всякой причуда своя —

И дума о принце, единственном в мире…

С такой же мечтою в скитаниях я:

Кто станет героем навек в моей лире?

Кто станет героем моим в этом пире?

Рассветы мои и закаты в пути.

Дыхание зорь и ночные туманы…

То по морю вплавь, где с волной не шути,

То птицею в путь — аж в далёкие страны.

Любви по колено моря, океаны…

Шагай иль летай, для души всё равно

Не может быть в чувствах всё просто и гладко.

Есть таинство в женщине, это дано

Ей свыше, и каждая, верьте, — загадка.

Да, каждая женщина, это загадка.

У многих есть что-то от дивной Лилит

Из звёздного сна мирового похмелья…

В печальных очах отраженьем горит

Былых незабытых грехов ожерелье.

Хранимо любовных грехов ожерелье.

И я, образ страстный его божества,

И раб мой меня тоже ищет повсюду.

Я женщина. — Reina! — И этим права…

И вечно в мужском сердце царствовать буду!

Любимый, в твоём сердце царствовать буду.

Р. А. Н. 2013, Москва

Песня про наступающую старость

Перейти на страницу:

Все книги серии Виктор Ерофеев представляет писателя

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары