Тыл-фронт

Начальник генерального штаба видел, как от пристани отвалил миноносец «Тейлор» с корреспондентами почти всех стран. Вслед за ним отошел миноносец «Буконан» с советскими представителями. Их было трое; словно подчеркивая могущество своей страны, — высокие, широкоплечие, дородные. Сейчас у барона они не вызывали ничего, кроме простого любопытства.

Наконец, к причалу подошел старый, словно нарочито испачканный катер. Генерал понял, что утлое суденышко предназначено для них. Не ожидая приглашения, он первым направился к катеру.

Миновав волнорезы с маяками, катер вышел на внешний рейд. Вытянувшись огромной дугой, военные корабли оставались неподвижны на спокойной глади моря. Зрелище было внушительно и подавляюще.

Крохотный катер приблизился к борту линкора «Миссури». По бесконечно длинному прыгающему трапу Умедзу поднялся следом за Сигемицу на палубу. Внешне генерал казался совершенно спокойным, даже равнодушным. Он небрежно окинул палубу и остановился рядом с тяжело дышавшим, поддерживаемым под руки секретарями, министром.

На палубе даже сейчас тесно стояли зенитки. Словно не доверяя тишине, они выжидали появления из-за облаков японского «священного ветра» — камикадзе. В середине, на свободном клочке, возвышался накрытый зеленым сукном стол. Неподалеку от него стояла Макартур. По бокам генералы — Уэйнрайт, десятью днями раньше освобожденный из плена русскими войсками из Мукденского лагеря, и Персивалл, также, находившийся до этого времени в японском плену. «Поблагодарили они хотя своих спасителей?» — иронически подумал Умедзу. На его лице скользнула гримаса, пренебрежения.

Дальше у орудий, в белых трусах, таких же безрукавках и туфлях стояли представители Англии. Их возглавлял адмирал Брюс Фрезер. За ними китайцы, французы, канадцы. По другую сторону стола — русские голландцы, австралийцы, новозеландцы.

К столу вышел гладко прилизанный, сухой и желтый корабельный священник. Он предложил обнажить головы в память погибших героев. Потом заговорил тихо, нараспев, тыча пальцем в сторону японцев.

— Мы являемся свидетелями того, как те люди, которые не любят войну, победили тех, кто любит войну, — зашептал рядом стоявший с Умедзу полковник перевод священника.

Но генерал чуть заметным движением остановил его. Умедзу не интересовали процедурные речи. Он собрал свое внимание только тогда, когда Сигемицу предложили подойти и подписать акт о капитуляции.

Министр слишком долго читал документ сперва на японском, потом на английском языках, наконец достал ручку. Черкнув несколько иероглифов, он остановился и принялся встряхивать ручкой, но в ней не оказалось чернил. По палубе прокатился тихий смех. Умедзу косо взглянул на одного из секретарей министра. Поняв его, тот приблизился к Сигемицу и с поклоном подал свою ручку.

Умедзу прочел документ только на японском языке: