Тысяча акров

– Думаю, мне не нужен перерыв, чтобы принять решение. Доводы сторон предельно ясны. Истцам не удалось доказать ни факт злоупотреблений, ни факт неэффективного управления. По законам нашего штата вернуть отписанную собственность очень нелегко, – сказал он и надолго замолчал, видимо обдумывая дальнейшие слова. – Также следует принимать во внимание психическое состояние главного истца, мистера Кука. В случае возврата неясно, кто будет управлять фермой, учитывая глубокие разногласия в семье. Но это сопутствующее обстоятельство. С точки зрения закона ситуация ясна. Я выношу решение в пользу ответчиков, миссис Смит, миссис Льюис и мистера Смита.

Все задвигались, думая, что заседание окончено, но судья продолжал:

– Также хочу сказать мистеру Лассалю, мистеру Крокетту, мистеру Расмуссену и миссис Кук, что считаю резонным возражение мистера Картье о необоснованном обращении в суд, и советую истцам, мистеру Расмуссену и миссис Кук, впредь думать, прежде чем выносить семейные ссоры на рассмотрение суда. По этой причине обязую истцов уплатить все судебные издержки и сборы. Заседание объявляю закрытым.

Роуз улыбалась.

Кэролайн сидела красная и злая.

Мне же стало очевидно, что теперь о примирении нет и речи. Суд окончательно отрезал нас друг от друга и от прошлой жизни.

41

Вердикт застал нас врасплох, что было неудивительно ввиду отсутствия прецедентов. Мы не знали, как себя вести в такой ситуации, поэтому взялись за свои обычные дела: мы с Таем поехали домой кормить свиней, Роуз поехала на своей машине забирать девочек, Джесс возвращался на пикапе Пита. В суде мы торопливо поблагодарили мистера Картье и поспешили удалиться, словно пристыженные.

По дороге домой мы с Таем почти не разговаривали. Стояла середина осени, 19 октября. Листья на деревьях имели тот же цвет, что и листья, лежащие вдоль дорог и заборов. Кукурузные стебли, торчащие на сжатых полях, по контрасту с листьями казались почти белыми. Кое-кто из фермеров еще убирал бобы. Я видела бурые стручки на длинных стеблях и, казалось, даже слышала их привычное сухое дребезжание. На огороженных полях паслись свиньи и беломордые коровы, подбирая остатки зерен. Кое-где уже пахали под зиму. Резкий, холодный ветер поднимал в воздух сухую пыль. На фоне коричневых полей ярко выделялись белые фермерские дома, украшенные снопами кукурузы и темно-оранжевыми тыквами.

В прошлом году Гарольд с Лореном ездили отдыхать в Аризону на две недели в октябре-ноябре, пока сезон не начался и цены не подскочили. В этом году, мы слышали, они планировали перебраться в город. Боли у Гарольда не проходили, и он не желал оставаться с ними один на один. На время уборки урожая, когда Лорен с утра и до вечера был занят на ферме, с ним сидели две женщины, сестры, согласившиеся помочь, но они не умели водить машину, поэтому Лорен решил снять квартиру в Кэботе рядом с почтой. Об этом мы узнали от Марлена Стэнли, он рассказал Роуз. Тай, похоже, знал все из первых рук, но мы с ним это не обсуждали.

Когда мы приехали, Тай выскочил из машины раньше, чем заглох мотор, и рванул в сарай. Была пятница, я думала, что работы возобновятся со следующей недели. Наливные полы, простоявшие под открытым небом почти три месяца, заметно выцвели, а один даже треснул – придется чинить. Однако бросать стройку нельзя – слишком глубоко мы влезли в долги.

После сбора урожая любая ферма выглядит запущенной и заброшенной, но наша, когда мы вернулись, показалась мне совершенно мертвой. Никогда прежде, даже во время обычной зимней уборки, починки и подготовки к следующей весне, не производила она на меня такого гнетущего впечатления.

Дом выглядел лучше обычного – не зря я драила его последние месяцы, – но уборка не могла скрыть старую, разномастную мебель и пятна на коврах и линолеуме, не поддающиеся никакой доступной бытовой химии. Навоз, кровь, топливо, смазка просачивались внутрь несмотря на самое энергичное сопротивление.

Дом казался чужим. Удивительно, раньше я почти никогда не воспринимала его целиком: видела стул, который только что отмыла, картину, купленную в антикварной лавке в Кэботе, уголок, выглядящий респектабельно или уютно. Вспомнилась история, которую рассказал мне как-то один из друзей отца, Джим: когда в наш округ провели электричество, вся их семья собралась на кухне, чтобы первый раз торжественно включить свет и вступить в новую эру (бензинового генератора, как у моего деда, у них не имелось). Щелкнул выключатель, и первое, что сказала мать, было: «Какое же все грязное!» И я, вступив в свою личную новую эру, могла теперь повторить за ней то же самое слово в слово. Я достала из холодильника мясо, посыпала солью из старой пластмассовой красной солонки и бросила на сковороду, которой пользовалась уже семнадцать лет. Неужели это я? Неужели это мой дом?