Тысяча акров

В заднюю дверь вошел Джесс Кларк, Пэмми крикнула, чтобы ей принесли полотенце. Я чувствовала, что Кэролайн ждет моего ответа, но молчала, не в силах справиться с навалившейся вдруг вязкой усталостью. У меня просто не осталось сил для откровенного разговора.

– Кэролайн, – наконец пробормотала я, – тут все шумят. Давай я перезвоню тебе позже. Или сама набери меня, когда узнаешь про папин визит.

– Хорошо, – отрезала она сухо.

– Обязательно позвони. Не забудь! – начала я, но на том конце уже бросили трубку.

Джесс прошел в гостиную. Только я нажала «отбой», задняя дверь распахнулась и на кухню влетела Роуз.

– Что она тебе наговорила?

– Ты поссорилась с Кэролайн? – спросила я, проигнорировав ее вопрос.

– Спроси у нее.

– Я спрашиваю у тебя, – осадила я сестру, воспользовавшись своим положением старшей.

– Я-то на нее не злилась…

– Но?

– Но после моего планового осмотра прошло уже две недели, а она даже не поинтересовалась, как все прошло. Ни разу не позвонила, чтобы узнать о моем самочувствии. Да ей вообще с самого начала было наплевать!

– Она присылала цветы и навещала тебя.

– Один раз только навестила, и то потому что сюда на выходные приезжала – и ко мне заскочила. Некоторые знакомые и то больше волновались!

– У нее много работы.

– По ее словам, – скривилась Роуз.

– Папа заезжал к ней в офис вчера, – сменила я тему.

– Зачем?

– Непонятно. Она была в Нью-Йорке.

– Она была в Нью-Йорке! – с издевкой повторила сестра и закатила глаза.

– Роуз!

– Ее всегда нет. Она всегда где-то там. Как ловко ей удается вовремя сбегать!

– Но мы же ведь рады, что она уехала. Ферма – это не ее.

Роуз наклонилась через стол, глядя мне в глаза. Я не отводила взгляд. Ее рука метнулась к ампутированной груди, но тут же вернулась на место. Роуз отвернулась и взяла миску с салатом двумя руками.

– Когда мы хорошие девочки, довольные жизнью, мы рады, да, – бросила она и направилась к столовой, а потом развернулась и добавила: – Но когда мы плохие, это сводит нас с ума.

Я вышла на улицу, чтобы проверить бифштексы: готовы, даже слегка подгорели – пора снимать с огня. Наступил вечер, однако жара не спадала. Плантации кукурузы начинались прямо за домом. Молодые побеги, поднявшиеся уже почти на полметра, ходили волнами под порывами горячего ветра в душном мареве. Над полем висела пыль, а ведь дожди лили постоянно. Поток злобы, вылившийся на меня в последние десять минут, вогнал меня в ступор. Я представляла, как папа – в фермерских сапогах и рабочей одежде – заявился в адвокатскую контору и наделал там шуму, как Кэролайн перепугалась, вернувшись и узнав от коллег о его визите, как Роуз молчаливо, заранее затаив обиду, ожидала, когда Кэролайн вспомнит о своем сестринском долге, как Кэролайн в свою очередь так же молча, с возрастающей уверенностью ждала, что мы не подпишем бумаги. И вдруг, сама не заметив как, я стала перед ней оправдываться, точно на перекрестном допросе (вообразить такое не сложно, она все-таки адвокат):

«– Отец сам хотел, чтобы мы подписали бумаги. Мы просто выполнили его желание.

– Ты могла бы открыть дверь и войти. Не важно, что он закрыл (захлопнул!) ее?

– Лично мне не нужна ферма, но другим нужна, да и к тому же, это была папина идея.

– Не можем же мы следить за ним постоянно. У него есть права и две машины.

– Его жизнь изменилась, так что поначалу неизбежно будут притирки.

– Мы должны доверять друг другу, а не грызться».

– Ты мясо нести собираешься? Все заждались.

Я вздрогнула. Джесс Кларк стоял в дверях кухни и улыбался.

– Прости, задумалась.

– Пойдем в гостиную. Ты ахнешь.

– Включили? Стало прохладнее?

– Ну уж точно гораздо лучше, чем здесь.

Когда я проходила мимо Джесса, он придержал меня за руку.

– Запомни этот день, – проговорила я. – Сегодня случилось то, чего я больше всего боялась.

Он посмотрел на меня с искренним удивлением.

– Долго объяснять. Просто запомни, что я предвидела это.

– Как скажешь, – кивнул он.

В гостиной действительно стало прохладней – и темней из-за задернутых штор. Когда я вошла, меня встретили радостные лица. Избавленные от гнетущей жары, все принялись за еду с аппетитом и необычным оживлением. Пит смеялся, шутил и дурачился, казалось, специально перед Джессом. Тай, принявший на себя роль радушного хозяина, предлагал всем добавку и поддразнивал Пэмми и Линду, которые сметали все с тарелок. Роуз же смеялась и болтала не меньше мужа и ела не меньше дочек. К счастью, моей озабоченности никто не заметил, не поглядывал с досадой и не пытался докопаться до причин. Все были увлечены ужином и беседой. К десяти еще никто даже не думал подниматься из-за стола. Я не могла оторвать взгляда от Джесса. Он сидел во главе стола, красивый и энергичный, и явно наслаждался вечером. И я наслаждалась, но с горечью понимала, что без него нам бы никогда не было так хорошо, а вот ему без нас – вполне. Уедет он, и от этого веселья ничего не останется.