Тысяча акров

Он всегда был очень аккуратным – тут грех жаловаться. Носки и исподнее бросил в одну корзину для грязного белья, рабочую одежду – в другую. Походил по комнате, не знаю, смотрел ли на меня, я глаз от статьи не поднимала. Когда он ушел в ванную, я перевернула страницу – «Новая техника лоскутного шитья для ленивых». Он открыл воду. Я прочитала первую строчку: «Любите шить лоскутные одеяла, но терпеть не можете кропотливо вырезать каждую деталь?» Смысл ускользал, несмотря на то, что я старательно вдумывалась в каждое слово. По шагам я поняла, что Тай вернулся в комнату. Скрипнул, а потом со стуком закрылся выдвижной ящик комода. Я перевела взгляд на следующую строчку: «С помощью специального раскроечного ножа можно сделать всю работу разом. Мастерицы по всей стране…» Тай сел на мою сторону кровати, принеся с собой после душа запах свежести и мужского мыла. «…полны энтузиазма. Поначалу я боялась…»

– Мы готовы заливать черный пол в корпусе для молодняка и фундамент для перегородок в коровнике. Я звонил в компанию. Они обещали подвезти бревна для каркаса к шести утра, все уже погружено.

– Отличная новость.

– Да.

– Пора спать, – сказала я, поднимая взгляд от журнала. Он приподнялся и снова сел.

– Когда ты закопала те тряпки?

– На следующее утро после Дня благодарения.

– Зачем?

– Не знаю, – ответила я, хотя, конечно, это была отговорка – объяснять пришлось бы слишком многое.

– Откуда там пятна крови?

– Выкидыш.

Я уставилась на следующую строчку, чтобы не глядеть на мужа: «…вырезать детали, особенно ромбы, потому что их тяжело…».

– Сколько секретов… – вздохнул он совсем без укора, так что я решилась поднять глаза. – Пятый, да?

– Пятый? – переспросила я.

– После четвертого во время ярмарки, про который Роуз просила не говорить, что она рассказала.

– Не думала, что Роуз способна на такое предательство.

– Твои желания для Роуз не главное, Джинни.

– А что главное?

– Самому интересно.

– Я знаю, ты думаешь, будто мы с Роуз что-то замышляем. Но это не так!

– Я думаю, что ты не можешь противостоять Роуз. Она вертит тобой как хочет.

Я отвернулась и уставилась на угол кровати в гостевой комнате, которую было видно через распахнутую дверь спальни. На мужа я смотреть не могла.

– Так же, как ты, и так же, как отец. Хочешь знать, почему я ничего не говорила про беременности и выкидыши? Потому что не хотела бросать попытки, но ты за нас двоих все решил, и я не могла тебе противостоять. Не тебе судить Роуз! Секреты появляются там, где не хотят слышать правду!

– Я просто не мог больше этого выносить: сначала надежда, потом горе. И так раз за разом. Думал, ты поймешь.

– Но я могла! И я хотела! Уж лучше так, чем вообще сдаться и отступить. Ты всегда отступаешь. Думаешь, любую бурю можно пересидеть и все само наладиться. Но я так больше жить не могу!

– По мне и правда, терпение – добродетель, – произнес он, словно процитировал занятный афоризм.

– А по мне терпение – это и есть ты! – выпалила я, повернувшись к нему. – Я словно очнулась от сна, в котором только ходишь и смотришь, а сделать ничего не можешь. Роуз хотя бы не такая! Она борется! Вот Джесс мне сказал, что выкидыши могли быть из-за нитратов в воде, которые с полей попадают. Он сказал, что об этом давно известно! Но мы же никого не спрашивали и никому не говорили про выкидыши. Молчали всегда! А если по всему округу полно женщин, которые не могут выносить… Но нам же Бог не позволяет об этом говорить!

– А-а, Джесс. Только он мог такое сморозить.

– Ты не знаешь того, что знает он. И книг, таких как он, не читал. Ты просто не знаешь!

– Я знаю достаточно. Соблюдаю инструкции. И все делаю как положено.

– По трубам вода с полей попадает в дренажные колодцы, оттуда попадает в водоносный слой, а оттуда в колодцы с питьевой водой, разве нет?

– Почва все отфильтровывает.

– Кто это сказал?

– Это все знают. Вода в колодцах пригодна для «… питья.

– Если еще забеременею, ни глотка оттуда не «… сделаю.

Мы смотрели друг на друга в упор. Между нашими лбами осталось расстояние не больше ладони. Внезапно до нас дошло, что разговор о новой беременности – опасная тема. Я откинулась назад, взяла журнал и разгладила страницы.

– У тебя были тайны от меня. Ты лгала. А сейчас начинаешь выкручиваться. Но ты лгала. Все просто и ясно.

Возможно, он не знал всей правды, а возможно, и знал. Но его обвинение, справедливое по сути, выбило у меня почву из-под ног. Я почувствовала, как краснею, как по голове пробегают мурашки, – возвращался стыд.