Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Он ответил:

— О мать моя, я имею при себе, между прочим, драгоценные камни четырех сортов: камни первого сорта стоят каждый по пятьсот золотых динаров, второго — по семьсот, третьего — по восемьсот пятьдесят, и четвертого — по меньшей мере по тысяче динаров.

Она спросила:

— А готова ли душа твоя уступить четыре камня, по камню из каждого сорта?

Он ответил:

— Душа моя готова отдать все камни и всё, чем владею!

Она сказала:

— Если так, встань, о сын, о венец на главе великодушнейших, и иди на базар ювелиров и золотых и серебряных дел мастеров, разыщи там ювелира оста Обейда и исполни в точности все, что скажу тебе! — И указала она ему все, что хотела указать для достижения им желаемой цели, и прибавила: — Во всяком деле, сын мой, нужны осторожность и терпение. Но когда исполнишь все, что я только что указала тебе, не забудь прийти ко мне с отчетом и принести сто динаров золотом для мужа моего, цирюльника, потому что он бедный человек.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

СЕМЬСОТ ВОСЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

И когда исполнишь все, что я только что указала тебе, не забудь прийти ко мне с отчетом и принести сто динаров золотом для мужа моего, цирюльника, потому что он бедный человек.

Камар же ответил, что слушает и повинуется, и вышел из дома цирюльника, повторяя про себя наставления продавщицы духов, супруги цирюльника. И благословлял он Аллаха, пославшего ему на эту добрую женщину как путеводный камень.

И пришел он таким образом на базар ювелиров и золотых и серебряных дел мастеров, где все спешили указать ему лавку шейха ювелиров оста Обейда. И вошел в эту лавку и увидел посреди учеников самого ювелира, которому поклонился с большим почтением, приложив руку к сердцу, ко лбу и к голове, говоря:

— Мир тебе!

И оста Обейд ответил на его приветствие, принял его предупредительно и попросил сесть.

Тогда Камар вынул из своего кошелька отборный камень, но менее ценный из всех имевшихся у него, и сказал ему:

— О господин, мне очень желательно, чтобы ты сделал мне оправу, достойную этого камня, но простую и весящую не более одного мискаля[12]. — И подал он ему двадцать золотых монет, говоря: — Это, о мастер, лишь небольшой задаток из той суммы, которую уплачу тебе за твою работу.

И дал он по золотому каждому из многочисленных учеников, а также и каждому из многочисленных нищих, появившихся на улице, как только заметили они, что в лавку вошел богато одетый молодой чужеземец.

И, поступив таким образом, он вышел, оставив всех в изумлении и восхищении от щедрости, красоты и его прекрасных манер.

А оста Обейд безотлагательно занялся изготовлением перстня, и так как он работал с необычайной быстротой и ловкостью да, кроме того, обладал инструментами, которых не имел никто из ювелиров в целом свете, то к вечеру того же дня закончил оправу, отчеканил и отполировал. А поскольку молодой человек должен был зайти за перстнем только на следующий день, то мастер взял перстень с собою домой, чтобы показать его жене, молодой красавице, восхитившейся камнем, вода которого была так чиста, что хотелось омочить ею губы.

Когда молодая жена оста Обейда увидела перстень, она нашла его прекрасным и спросила:

— Для кого это?

Он ответил:

— Для одного молодого чужеземца, который сам много прекраснее этого дивного камня. Знай, что владелец этого камня, за который мне заплачено вперед и так щедро, как никогда не платили мне за работу, сам прекрасен и обворожителен; глаза у него мечут стрелы, щеки подобны лепесткам анемона в цветнике, усыпанном жасминами, рот его подобен печати Сулеймана, губы красны, как сердолик, а шея подобна шее антилопы, грациозно несущей свою тонкую голову, как стебель несет венчик цветка. Одним словом, он действительно прекрасен собой и настолько же привлекателен и напоминает тебя не только своими совершенствами, но и возрастом и чертами лица.

Так описывал золотых и серебряных дел мастер своей супруге молодого Камара, не замечая, что слова его внезапно зажгли в сердце молодой женщины страсть, тем более пламенную, что предмет оставался невидимым.

И забыл он, обладатель лба, на котором, как на жирном черноземе огурцы, готовы были вырасти рога, что муж, неосмотрительно расхваливавший жене достоинства незнакомца, действует хуже всякого сводника.

Так поражает слепотой и заставляет бродить впотьмах Всевышний, когда желает осуществить Свои веления в отношении созданий Своих.

Молодая жена ювелира запомнила слова мужа, но ничем не обнаружила волновавших ее чувств. И сказала она ему равнодушным голосом:

— Покажи-ка этот перстень! — и небрежно взглянула на него и лениво надела себе на палец. А потом заметила: — Точно для меня это сделано! Посмотри, как хорошо сидит!

А ювелир ответил:

— Да здравствуют пальчики гурий! Клянусь Аллахом, о госпожа моя, владелец этого перстня щедр и предупредителен, я завтра же попрошу его продать мне перстень все равно за какую цену и принесу его тебе!