Тысяча и одна ночь. В 12 томах

СЕМЬСОТ ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Он привел его в дом свой, где приготовил для него великолепный прием и угощение. Когда же убрали кушанья и напитки, невольница подала шербет, приготовленный собственными руками молодой хозяйки. Однако, несмотря на все свое желание, жена ювелира не захотела нарушать обычая, по которому женщины никогда не появляются во время трапез, и осталась в гареме. И там ждала она последствий своей хитрости.

Не успели Камар и хозяин дома отведать прелестного шербета, как оба уснули глубоким сном, так как молодая женщина насыпала сонного порошка в кубки. Подававшая же шербет невольница ушла тотчас после того, как увидела их уснувшими и неподвижными.

Тогда молодая женщина, в одной рубашке и приготовившись, как для первой брачной ночи, приподняла занавес у двери и вошла в залу пиршеств. И всякий, кто увидел бы эту молодую красавицу, с глазами, метавшими смертоносные стрелы, почувствовал бы, что сердце его разрывается на мельчайшие кусочки. И подошла она к Камару, которого до сих пор видела только мельком из окна, когда он входил в дом, и стала смотреть на него. И понравился он ей вполне. И она начала с того, что подсела к нему очень близко и начала нежно поглаживать его лицо рукою. А потом вдруг, как голодная курочка, так жадно набросилась на юношу и стала так сильно впиваться поцелуями в его губы и щеки, что из них полилась кровь. И после этих жестоких укусов, которые длились некоторое время, начала она совершать такие движения, что один Аллах мог знать, что могло случиться от них для этой взволнованной курочки, сидящей верхом на молодом спящем петухе. И вся ночь прошла в этой игре, но, когда занялась утренняя заря, она достала из-за пазухи четыре косточки ягненка и положила их Камару в карман. Сама же вернулась в гарем. И послала она тогда в залу доверенную невольницу свою, исполнявшую обыкновенно все ее приказания, ту самую, которая шла с обнаженным мечом во время шествий по улицам Басры. И невольница, чтобы пробудить молодого Камара и старого ювелира, вдунула им в ноздри противосонный порошок. И порошок этот не замедлил подействовать, так как спящие тотчас же чихнули и проснулись. А молодая невольница сказала ювелиру:

— О господин наш, госпожа наша Халима прислала меня разбудить тебя и велит сказать тебе: «Время утренней молитвы наступило, и муэдзин зовет уже правоверных со своего минарета». Вот таз и вода для омовений.

Еще не вполне очнувшийся старик воскликнул:

— Аллах! Как крепко спится в этой комнате! Каждый раз, как засну здесь, просыпаюсь только поздним утром!

Камар же не знал, что и сказать. Поднявшись для омовений, он почувствовал, что губы и лицо у него пылают как в огне. И удивился он чрезвычайно и сказал ювелиру:

— Не знаю, отчего это губы и лицо у меня горят огнем, что же это такое?

А старик ответил:

— О, это пустяки! Просто покусали москиты! Мы имели неосторожность спать без полога!

Камар возразил:

— Да, но почему же на твоем лице не заметно никаких укусов, а ты ведь спал рядом со мной?!

Старик ответил:

— Клянусь Аллахом, ты прав! Но ты должен знать, что москиты любят молодые лица, не обросшие волосами, и терпеть не могут лица бородатые. Смотри, как нежна кожа твоего прекрасного лица, и посмотри, как длинна борода, которой обросло мое лицо.

Затем, совершив омовение, они помолились и позавтракали вдвоем, после чего Камар ушел и отправился к жене цирюльника.

Она уже ожидала его. И встретила она его со смехом и сказала ему:

— Ну, сын мой, рассказывай о приключении этой ночи, хотя и без того я вижу его написанным на твоем лице!

Он же сказал:

— Эти знаки — простые укусы москитов, мать моя, и больше ничего!

А жена цирюльника засмеялась еще громче и сказала:

— В самом деле, москиты? И твое посещение дома той, которую любишь, не имело иных последствий?

Он ответил:

— Нет, клянусь Аллахом! Вот разве то, что я нашел у себя в кармане бабки, которыми играют дети, и не знаю, как они туда попали.

Она же сказала:

— Покажи их мне! — И взяла она их, осмотрела и продолжила: — Какой же ты недогадливый, сын мой, ты и не догадался, что эти знаки на лице твоем не укусы москитов, а следы страстных поцелуев той, кого ты любишь. А эти кости, положенные ею тебе в карман, — упрек от нее за то, что ты спал, между тем как мог провести с нею ночь гораздо приятнее. Она хотела тем сказать тебе: «Ты ребенок и спишь по ночам. Вот же тебе детская игрушка!» Для первого раза это достаточно ясно. Впрочем, ты убедишься в этом сегодня вечером. Ювелир пригласит тебя опять на ужин, а ты, надеюсь, воспользуешься этим приглашением как следует и доставишь удовольствие и себе, и матери твоей, и которая любит тебя, дитя мое! И когда придешь ко мне, вспомни, о зеница ока моего, о бедности мужа моего, цирюльника-бедняка!

Камар ответил:

— Клянусь головой и глазами!

И вернулся он в свой хан.

Вот и все, что случилось с ним.

Что же до молодой Халимы, то, когда супруг ее, старый ювелир, пришел в гарем, она спросила его:

— Как же принимал ты гостя своего, молодого иностранца?

А он ответил: