Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Я почувствовал волнение и даже гнев; и я сказал в душе своей: «Вот я отсутствовал целый год, и теперь я неожиданно прихожу сюда и нахожу все в прежнем виде! Нет, Азиз, прежде чем ты отправишься к своей матери, которая, вероятно, оплакивает тебя как давно умершего, ты должен узнать, что сталось с твоей прежней возлюбленной. Кто знает, что могло произойти тут с того времени!»

И я пошел быстрее, и, дойдя до залы с куполом из черного дерева и слоновой кости, я быстро вошел в нее. И я нашел мою подругу, сидевшую в печальной позе, наклонив голову вниз и подперев рукою одну щеку. И как изменился цвет ее лица! Глаза ее были влажны от слез, и лицо необыкновенно печально. И вдруг она увидела меня стоящим перед нею. Тогда она подскочила, потом попробовала встать, но снова опустилась от волнения. Наконец к ней вернулся дар речи, и она сказала мне с чувством:

— Хвала Аллаху, Который привел тебя сюда, о Азиз!

И вот, увидев это радостное волнение, не омраченное подозрением в моей неверности, я чрезвычайно смутился и опустил голову; но я тотчас же подошел к моей подруге и, обнимая ее, сказал:

— Как узнала ты, что я приду к тебе сегодня вечером?

Она отвечала:

— Клянусь Аллахом! Я ничего не знала о твоем приходе. Но в течение целого года я ждала тебя здесь каждую ночь; и я плачу в одиночестве и предаюсь отчаянию и тоске. Смотри, как изменили меня эти бессонные ночи и это долгое ожидание! И поджидаю я тебя здесь с того самого дня, когда я дала тебе новое шелковое платье и взяла с тебя обещание, что ты вернешься. Ах, скажи мне, Азиз, что удерживало тебя так долго вдали от меня?

Тогда я, о принц Диадем, рассказал ей все подробности моего приключения и о моей женитьбе на молодой девушке с пышными бедрами. Потом я сказал ей:

— Впрочем, я должен предупредить тебя, что могу провести только часть этой ночи с тобою, ибо, как только займется заря, я должен вернуться к моей жене, которая заставила меня принести клятву во имя трех святых вещей.

Когда молодая женщина услышала, что я женат, она смертельно побледнела; потом она точно остолбенела от негодования и наконец, придя в себя, воскликнула:

— О презренный! Я первая принадлежала тебе, и ты не хочешь уделить мне даже одну ночь! И ты не думаешь о родной матери! Неужели же ты воображаешь, что я одарена таким же терпением, как несравненная Азиза, — да смилуется над нею Аллах! И не думаешь ли ты, что я так же, как и она, сделаюсь жертвой твоей измены? Ах, гнусный изменник! Теперь никто не спасет тебя от моих рук! И теперь мне незачем щадить тебя, потому что теперь ты не можешь служить мне, раз у тебя есть жена и ребенок! И знай, что я питаю отвращение к женатым людям; и забавляюсь я только с холостыми мужчинами! Клянусь Аллахом! Теперь ты больше не нужен мне; и ты не можешь принадлежать мне, но все-таки я не допущу, чтобы ты достался другой! Вот погоди немного!

При этих словах, сказанных страшным голосом, между тем как глаза молодой девушки пронизывали меня насквозь, мною внезапно овладело предчувствие того, что должно было случиться. И вдруг, прежде чем я успел опомниться, десять молодых рабынь, более сильных, чем самые сильные негры, бросились на меня и повалили на землю. И молодая девушка поднялась, взяла острый нож и сказала мне:

— Мы зарежем тебя, как похотливого козла! И таким образом я отомщу за себя и за бедную Азизу, которую ты свел в могилу! А теперь готовься к смерти!

Дойдя до этого места своего повествования, Шахерезада увидела, что близится утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

СТО ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

И я не сомневался в моей смерти, особенно когда увидел, что проделывают со мною молодые рабыни. Действительно, две из них сидели на моем животе, две другие держали мои ноги, и еще две прижимали всей своей тяжестью мои колени. И вот сама она встала и с помощью двух свободных рабынь принялась бить меня палкой по пяткам, и от боли я лишился чувств. Тогда им пришлось остановиться, и в это время я пришел в себя и воскликнул:

— Я тысячу раз предпочитаю смерть таким пыткам!

И тогда она, точно внимая моим словам, снова взяла в руки страшный нож, отточила его о свою туфлю и сказала своим рабыням:

— Натяните кожу на его шее!

В эту ужасную минуту Аллах в Своей бесконечной милости навел меня на последние слова Азизы, и я воскликнул:

Как смерть сладка в сравнении с изменой!

Услыхав эти слова, она испустила страшный крик и потом воскликнула:

— Да помилует Аллах твою душу, о Азиза! Ты только что спасла от неминуемой смерти сына твоего дяди! — После этого она посмотрела на меня и сказала: — Но ты, Азиз, обязанный своим спасением этим словам несравненной Азизы, не думай только, что ты отделался этим; ибо я непременно должна отомстить тебе и этой беспутнице, которая так долго не пускала тебя ко мне; и для этой двойной цели я прибегну к настоящему и единственному средству. Эй вы, девушки! Налягте хорошенько на него, чтобы он не мог двигаться, и свяжите ему покрепче ноги!

И это приказание было немедленно исполнено.