Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И вот с наступлением ночи сражающиеся должны были разойтись, и каждая из сторон вернулась в свой лагерь. Мусульманским же лагерем была по-прежнему хорошо скрытая пещера; и, вернувшись в эту пещеру, они пересчитали друг друга и должны были убедиться, что тридцать пять человек из их числа остались в этот день на поле битвы; таким образом, их оставалось всего десять человек, кроме двух царей и визиря, и они могли рассчитывать теперь более, чем когда-либо, только на свои превосходные мечи и на помощь Всевышнего. Однако, убедившись в этом, Шаркан почувствовал, что грудь его сжимается, и не мог удержаться от глубокого вздоха, и он сказал:

— Что мы теперь будем делать?

Но все воины, исполненные веры, ответили ему разом:

— Ничто не совершится помимо воли Аллаха!

И Шаркан провел всю эту ночь не смыкая глаз.

А утром, на рассвете, он поднялся, разбудил своих товарищей и сказал им:

— Товарищи, нас всего тринадцать человек, считая царя Даул Макана, брата моего, и нашего визиря Дандана. Я думаю поэтому, что было бы опасно выступать против неприятеля, ибо, какие бы чудеса храбрости мы ни совершали, мы не сможем долго устоять под натиском наших бесчисленных врагов, и ни один из нас не вернется живым. Поэтому станем с мечами в руках у входа в эту пещеру и вызовем у наших врагов желание подойти к нам сюда. И все те, которые осмелятся проникнуть сюда, будут без особенного труда изрублены нами на куски, ибо в этой пещере мы сильнее их. И это дает нам возможность, истребляя понемногу наших врагов, дождаться подкрепления, обещанного нам святым отшельником.

Тогда все ответили:

— Мысль эта превосходна, и мы сейчас же приведем ее в исполнение.

Тогда пять воинов вышли из пещеры и, обернувшись в ту сторону, где расположен был лагерь неприятеля, стали задирать их громким криком. Затем, видя приближение отделившегося от неприятеля отряда, они опять вошли в пещеру и расположились у входа ее в два ряда.

И вот все пошло так, как предвидел Шаркан. Каждый раз, когда христиане пробовали войти в пещеру, мусульманские воины набрасывались на них и разрубали надвое, и никто не возвращался, чтобы предупредить остальных, как опасен был такой приступ. В этот день избиение христиан было еще значительнее, чем в предыдущие дни, и прекратилось оно только с наступлением ночи. И таким образом Аллах ослеплял нечестивых, чтобы возжечь мужество в сердцах верных слуг Своих.

Однако на следующий день христиане собрались на совет и сказали:

— Эта борьба с мусульманами не будет иметь конца, пока нас не истребят всех до единого. Поэтому, вместо того чтобы пытаться взять эту пещеру приступом, окружим ее со всех сторон нашими воинами и обложим ее сухим хворостом в достаточном количестве и подожжем этот хворост. Тогда, если они согласятся под угрозой сгореть там сдаться нам, мы поведем их как пленников в Константинию к царю нашему Афридонию. В противном же случае пусть они превратятся в уголь, пылающий для поддержания адского огня! И да превратит их Иисус Христос в дым, и да проклянет их вместе с детьми и потомством их, и да сделает их ковром, разостланным под ногами христианского воинства!

И, сказав это, они стали поспешно собирать хворост у входа в пещеру…

На этом месте своего повествования Шахерезада увидела, что занимается утренняя заря, и скромно отложила продолжение своего рассказа до следующей ночи.

А когда наступила

ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Если они согласятся под угрозой сгореть там сдаться нам, мы поведем их как пленников в Константинию к царю нашему Афридонию. В противном же случае пусть они превратятся в уголь, пылающий для поддержания адского огня. И да превратит их Иисус Христос в дым, и да проклянет их вместе с детьми и потомством их, и да сделает их ковром, разостланным под ногами христианского воинства!

Они поспешно стали собирать хворост у входа в пещеру и, сложив его высокою грудою, подожгли.

Тогда находившиеся в пещере мусульмане почувствовали паливший их жар, который, все более и более усиливаясь, наконец изгнал их оттуда. Тесно прижавшись друг к другу, они бросились из пещеры и быстро проскользнули через пламя. Но увы! Они были ослеплены дымом и пламенем, и судьба бросила их в руки врагов, которые хотели было сейчас же истребить их. Но начальник христиан удержал их от этого и сказал:

— Ради Мессии, подождем убивать их и отведем живыми в Константинию к царю Афридонию, который будет очень рад видеть их пленниками. Наденем им цепи на шеи и потащим таким образом за нашими лошадьми в Константинию!

Тогда их связали веревками и приставили к ним в качестве стражей нескольких воинов. Затем, чтобы отпраздновать пленение их, все христианское войско принялось есть и пить; и они пили так много, что в полночь все уже лежали распростертые на спине, как мертвецы.

Тогда Шаркан, оглядевшись вокруг и увидев все эти распростертые тела, сказал брату своему Даул Макану:

— Не можем ли мы выбраться из этого скверного положения?

Но Даул Макан ответил:

— О брат мой, право, я не знаю, ибо мы теперь как птицы в клетке.