Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И стала она рассказывать обо всем случившемся с нею, но не так, как оно действительно было, а так, как могла она судить по тому, что видела своими глазами. Она сказала, как, едва успев лечь в постель рядом с супругом своим, сыном визиря, почувствовала, что кровать качается под нею; и как в мгновение ока перенесена была в спальню дома, которого до тех пор никогда не видала; и как супруг ее был разлучен с нею; и как не знала она, каким образом это случилось; и как принесен он был обратно; и как всю ночь на его месте находился прекрасный молодой человек, впрочем, весьма почтительный и внимательный, который положил между ними обоими обнаженную саблю и отвернулся лицом к стене; и как, наконец, утром супруг ее вернулся в постель, и как снова оба они были перенесены в свою спальню, во дворец, где он поспешил встать, чтобы бежать в хаммам и очистить лицо от ужаснейшей дряни, его облеплявшей.

И прибавила она:

— Вот в эту-то минуту вы и вошли, чтобы пожелать мне доброго дня и осведомиться обо мне! Увы! Мне остается только умереть!

И, произнеся эти слова, она зарылась головой в подушку и горько зарыдала.

Когда султан и султанша выслушали все, что сказала им их дочь Бадрульбудур, они остолбенели и переглянулись с выпученными от изумления глазами, а лица их вытянулись, и подумали они, что дочь их сошла с ума в эту первую ночь своего брака. И не хотели они верить ни одному ее слову, а мать сказала ей шепотом…

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

СЕМЬСОТ ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ НОЧЬ,

она сказала:

Но не хотели они верить ни одному ее слову, а мать сказала ей шепотом:

— Это всегда так бывает, дочь моя! Но никому не рассказывай об этом, потому что об этом никогда не следует говорить! И люди, если услышат от тебя об этом, примут тебя за сумасшедшую! Вставай же и не думай об этом да будь повеселее, чтобы не заметили твоего печального лица во время празднеств, которые даются сегодня во дворце в честь твоего бракосочетания и которые будут продолжаться сорок дней и сорок ночей не только в нашем городе, но и по всему царству. Будь же весела, дочь моя, и поскорее забудь все происшествия этой ночи!

Затем султанша позвала своих женщин и поручила им одевать царевну; и вышла она вместе с сильно озабоченным султаном, чтобы разыскать сына визиря, зятя своего. И встретили они его наконец при выходе из хаммама. Султанша же, чтобы проверить то, что говорила дочь, принялась расспрашивать злополучного молодого человека обо всем случившемся. Но он не захотел признаваться в том, что вытерпел, и умолчал о приключении из опасения, что его осмеют и отвергнут родители супруги его, и сказал он только:

— Клянусь Аллахом, что же такое случилось, что, расспрашивая меня, вы смотрите на меня так странно?!

Султанша же, все более и более убеждаясь в том, что все рассказанное ее дочерью есть дурной сон, рассудила, что не следует больше расспрашивать, и сказала зятю:

— Слава Аллаху, что все произошло благополучно! Советую тебе, сын мой, проявляй побольше мягкости в обращении с супругой твоей, так как она очень нежное и хрупкое создание!

И, сказав это, она ушла в свои покои, чтобы заняться празднествами и развлечениями того дня.

Вот и все, что случилось с нею и с новобрачными.

Что же касается Аладдина, предвидевшего все, что должно было произойти во дворце, то он провел день, упиваясь мыслью о славной шутке, которую сыграл с сыном визиря. Но и этого было ему мало, и он хотел до конца насладиться унижением соперника. Поэтому он решил не давать ему ни минуты покоя; как только наступила ночь, он взял лампу и потер ее. И дух явился к нему, произнося все те же слова.

Аладдин же сказал ему:

— О слуга лампы, ступай во дворец султана! И как только увидишь, что молодые легли спать, перенеси их вместе с кроватью сюда, как это сделал ты и в прошедшую ночь.

И дух поспешил исполнить приказание и не замедлил вернуться со своею ношей, которую поставил в комнате Аладдина, а сына визиря отнес в кабинет удобств и уткнул его головою в прежнее место.

Аладдин же снова занял пустое место около царевны так же скромно, как и в первый раз. И, положив между собою и царевной саблю, он отвернулся к стене и спокойно заснул. А на другой день все произошло совершенно так, как и накануне: джинн по приказанию Аладдина перенес злополучного супруга, положил рядом с Бадруль-будур и доставил обоих вместе с кроватью в их спальню, во дворец.

Султан, с нетерпением ожидавший известий о дочери после второй ночи, пришел в спальню именно в эту минуту, и на этот раз один, так как больше всего боялся дурного расположения духа султанши, супруги своей, и предпочитал сам расспросить дочь свою. И как только сын визиря, находившийся в самом жалком положении, услышал шаги султана, он спрыгнул с кровати и выбежал из спальни, чтобы смыть с себя нечистоты в хаммаме. А султан вошел, приблизился к ложу дочери своей и, поцеловав дочь, сказал ей: