Тысяча и одна ночь. В 12 томах

После обеда султан, не желавший откладывать исполнения данного им слова, призвал кади и свидетелей и велел немедленно написать брачный договор Аладдина и царевны Бадрульбудур. И кади в присутствии свидетелей поспешил исполнить приказание и написать договор согласно предписаниям Корана и Сунны. А когда это было закончено, султан поцеловал Аладдина и сказал ему:

— О сын мой, желаешь ли в нынешнюю же ночь вступить в спальню супруги своей?

Аладдин же ответил:

— О царь времен, без сомнения! Если бы я повиновался великой любви, которую испытываю к супруге моей, я сегодня же вечером проник бы в брачную комнату для довершения союза. Но я желаю, чтобы это совершилось во дворце, достойном царевны и принадлежащем ей самой. Поэтому позволь мне отложить довершение моего счастья до тех пор, пока велю построить дворец, ей предназначаемый. Прошу тебя уступить мне обширную площадь, находящуюся против твоего дворца, чтобы супруга моя не жила слишком далеко от отца своего и чтобы я сам мог всегда быть около тебя и служить тебе. Я же, со своей стороны, берусь велеть построить этот дворец в самый короткий срок.

Султан ответил:

— Ах, сын мой, тебе нечего и спрашивать позволения. Бери против моего дворца какой хочешь участок. Но прошу тебя как можно скорее выстроить свой дворец; дело в том, что я желал бы перед смертью полюбоваться на потомство свое.

Аладдин же улыбнулся и сказал:

— Да успокоит султан ум свой! Дворец будет построен так быстро, как только можно пожелать.

И простился он с султаном, который нежно обнял его, и возвратился домой в сопровождении того же кортежа и среди приветственных кликов народа и пожеланий счастья и благоденствия.

Как только возвратился он домой, сейчас же сообщил матери обо всем происшедшем и поспешил удалиться в свою комнату. И взял он волшебную лампу и потер ее, как обыкновенно.

Но в эту минуту Шахерезада увидала, что наступает утро, и скромно прервала свой рассказ.

А когда наступила

СЕМЬСОТ ШЕСТИДЕСЯТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

И взял он волшебную лампу и потер ее, как обыкновенно. И джинн не замедлил явиться за приказаниями. Аладдин сказал ему:

— О джинн — слуга лампы, — прежде всего похвалю тебя за усердие, затем буду просить тебя сделать нечто более

трудное, чем все, что ты до сих пор исполнял для меня, в силу власти, которую имеет над тобою госпожа твоя, эта лампа, находящаяся в моем владении. Вот в чем дело. Я хочу, чтобы в возможно короткий срок ты выстроил мне против султанского дворца другой дворец, достойный моей супруги эль-Сетт Бадрульбудур. Для этого я предоставляю твоему вкусу и твоим уже испытанным знаниям заботу обо всех подробностях украшений и выбор драгоценных материалов, каковы: нефрит, порфир, алебастр, агат, лазуревый камень, яшма, мрамор и гранит. Позаботься, чтобы посредине этого дворца возвышался большой хрустальный купол, опирающийся на колонны из литого золота, чередующегося с литым серебром, а в куполе должно быть девяносто девять окон, из них девяносто восемь — украшены бриллиантами, рубинами, изумрудами и другими самоцветными камнями, девяносто девятое же окно должно остаться неоконченным не в архитектурном строении, а по части орнамента, так как у меня есть особая мысль по этому поводу. И не забудь разбить прекрасный сад с водоемами и фонтанами и устроить обширные дворы. А главное, о джинн, припаси мне в подвале, место которого ты мне укажешь, богатую казну, наполненную золотыми динарами.

Во всем остальном — по части кухни, конюшен, прислуги — предоставляется тебе полная свобода, так как доверяю твоей рассудительности и усердию твоему. — И он прибавил: — Когда все будет готово, ты придешь известить меня!

Дух ответил:

— Слушаю и повинуюсь! — и исчез.

На другой же день, когда еще только начинало светать и Аладдин лежал еще в постели, явился к нему джинн — слуга лампы — и после обычных приветствий, сказал ему:

— О владелец лампы, приказание твое исполнено! Прошу тебя прийти и осмотреть!