Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И вот этот сириец, о котором идет речь, проснулся в один прекрасный день с желанием отправиться в Каир. И без сомнения, это его злосчастная судьба подкинула ему идею поселиться среди самых обаятельных и самых одухотворенных людей на земле. Но как и все прочие сирийцы, он был самодоволен, и он думал, что произведет там неизгладимое впечатление своими дорогими вещами. И действительно, он прихватил с собой в сундуках все свои драгоценные вещи: шелка и другие роскошные ткани, дорогое оружие и множество прочих подобных предметов, и он прибыл с ними в благословенный город Миср-аль-Кахир, то есть в Каир.

И он начал с того, что снял комнату для себя и своих товаров в хане, в самом центре базарной жизни. И он начал каждый день ходить к покупателям и торговцам, приглашая их прийти взглянуть на его товары. И он продолжал поступать таким образом некоторое время, пока в один день среди прочих дней, когда он вышел на прогулку, посматривая направо и налево, он не встретил трех молодых женщин, которые шли, покачивая бедрами, смеясь и болтая о том о сем. И каждая была красивей, и привлекательней, и очаровательней прочих. И когда он их увидел, усы его встопорщились и задвигались; и он подошел к ним, в то время как они смотрели на него, и сказал:

— Не желаете ли составить мне приятную компанию нынче вечером в моем хане? Мы могли бы все вместе приятно провести там время!

И они со смехом ответили ему:

— С удовольствием и охотно, и мы сделаем, что ты скажешь, чтобы доставить тебе удовольствие!

И он спросил:

— У меня или у вас, о госпожи мои?

И они ответили:

— Ради Аллаха! У тебя! Не думаешь же ты, случайно, что наши мужья позволят нам приводить незнакомых мужчин к себе домой? — и добавили: — Сегодня же вечером мы будем у тебя. Скажи лишь, где ты остановился.

И он ответил:

— Я живу в комнате в хане, на той улице.

И они сказали:

— В таком случае ты приготовишь для нас ужин, и ты будешь держать его горячим для нас, а мы приедем к тебе в гости после вечерней молитвы.

И он сказал:

— Замечательно, договорились.

И они оставили его, чтобы продолжить свой путь. А он, со своей стороны, пошел на продуктовый базар, купил рыбу, огурцы, устриц, вино и ароматы и отнес все в свою комнату; и он сам приготовил, помимо риса и овощей, пять видов мясных блюд и держал все наготове в лучшем виде.

И когда настало время ужина, три женщины пришли, как и обещали, и они были в накидках из синей ткани, что сделало их неузнаваемыми. Но, войдя, они сбросили со своих плеч эти накидки и сели, прекрасные, как луны. И сириец поднялся и сел напротив них, как кувшин перед чашами, и он расставил перед ними тарелки с едой. И они ели до насыщения. А потом настал черед вин. И чаша с вином ходила межу ними по кругу. И сириец по их настоятельному требованию не отказывался ни от одного круга и выпил так много, что его повело во все стороны. И тогда он, немного осмелев, начал глазеть на своих гостий; и он не мог не восхищаться их красотой, и он удивлялся их совершенству. И, глядя на них, он пребывал между замешательством и изумлением. И он колебался между сумасбродством и смятением. И он уже больше не мог отличить мужчину от женщины. И он дошел до состояния забвения, и вид у него был плачевный. И он смотрел — и не видел, и пил, не разбирая вкуса. И ноги у него заплетались, а голова шла кругом. И он косил глазами и клевал носом. И он сморкался и чихал. И он смеялся и одновременно плакал. А потом он повернулся к одной из трех красавиц и спросил ее:

— Ради Аллаха! Йа ситти, скажи, как тебя зовут?

И она ответила:

— Меня зовут Ты-видел-кого-нибудь-похожего-на-меня.

И его дух воспарил еще выше, и он воскликнул:

— Нет, валлахи! Я никогда не видел никого, похожего на тебя!

Затем он растянулся на земле, опираясь на свои локти, и спросил вторую гостью:

— А ты, о ситти, о кровь и жизнь моего сердца, как тебя зовут?

Она же ответила:

— Ты-не-видел-кого-то-напоминающего-меня.

И он воскликнул:

— Валлахи! Нет, ради Аллаха, о госпожа моя Ты-не-видел-кого-то-напоминающего-меня!

Затем он повернулся к третьей и спросил ее:

— А ты, йа ситти, пламя моего сердца, как тебя можно величать?

И она ответила:

— Посмотри-на-меня-и-узнаешь.

И, услышав этот третий ответ, сириец покатился по земле, восклицая:

— О, конечно, госпожа моя Посмотри-на-меня-и-узнаешь!

И они продолжали пускать чашу по кругу и опорожнять ее в его горло, пока он наконец не упал и всякое движение в нем замерло. И когда они увидели его в таком состоянии, они встали, сняли с него тюрбан и надел ему на голову дурацкий колпак. Затем огляделись и собрали все, что смогли найти ценного. И, нагруженные этой добычей и оставив его храпеть, как буйвол в своем стойле, они с легким сердцем покинули его.

И это все, что случилось с ними.

^{И когда они увидели его в таком состоянии, они встали, сняли с него тюрбан и надел ему на голову дурацкий колпак.}