Тысяча начал и окончаний

В этом была моя проблема – каждый день я читал о героях. А когда не читал о них, то мечтал о них. Мне ужасно хотелось стать героем. Я читал о карьерах астронавтов, чтобы стать таким, как Нил Армстронг, и Базз Олдрин, и Салли Райд, и Джон Гленн, и Алан Шепард (но не таким, как те астронавты, которые сгорели в кабине «Аполлона-Один», или в «Челленджере», или в «Колумбии»… не таким, как Криста Маколифф, вы помните их имена? Я не помню). Или я искал сведения о карьерах военных и шпионах. Опять-таки, как насчет парня, такого храброго и достойного, того парня, который бросается вперед, решив спасти свой отряд, и тут же погибает под пулеметным огнем? Он герой?

Я бы стал этим парнем. Я это понимал. Я бы стал этим проклятым парнем.

Поэтому, сидя в тот день в своей машине, я думал: черт, если бы кто-нибудь пришел ко мне, и дал мне волшебный меч, и сказал, что я избран, и попросил меня победить какое-то космическое зло, я бы ответил: «Нет, спасибо», потому что – знаете что? Смерть реальна! И смерть – это действительно конец всему. И я знаю, как мало я значу, и знаю, что любая угроза, с которой стоит сражаться, вероятно, гораздо сильнее меня.

Я все еще сидел, положив подбородок на опущенное стекло. Воздух был влажным, и гусеница внезапно упала с дерева и раскачивалась взад и вперед передо мной. Я уставился на маленькие выступы вдоль ее влажного тельца, сжимающиеся и разжимающиеся, и на этот раз мой мозг был пуст.

Именно в этот момент тот парень возник на пассажирском сиденье моей машины.

«Внезапный испуг»[80], – вот что пришло мне в голову при первом его появлении.

Я заорал, а моя рука рванулась к замку, но я не смог его открыть. Он схватил меня за подбородок и сказал:

– Раз, два, три, нет, это не сон; четыре, пять, шесть, я собираюсь сделать тебе предложение; семь, восемь, девять, заткнись и слушай.

У него были сияющие глаза глубокого, теплого, чайного цвета, а кожа очень темная.

– Ты готов, – сказал он. – Возьми меня за руку. Нам надо идти.

– Кто?.. – произнес я. – Вы не?.. – однако я знал – может быть, мне не следовало знать, но об этом были все мои мысли – я знал, что это тот самый парень: Гэндальф, Дамблдор, Мерлин… тот самый чертов парень.

– Не стану тебе лгать, – сказал он. – Если ты согласишься, ты действительно умрешь. Но я клянусь, это будет не зря. Поэтому – вперед.

Я отдернул руку.

– Вы мне морочите голову? Я умру? Вы не собираетесь продать мне ничего получше?

Его взгляд впился в мои глаза, и его фигура показалась мне немного расплывчатой. У этого человека была очень темная кожа, но чертами лица он не походил на уроженца Африки, поэтому я не могу точно сказать, к какой расе он принадлежал.

– Ты понимаешь, что я бог?

И я понял, что мы не собираемся болтать впустую. Он не ответит на мои вопросы и не станет водить меня за нос. Мы не друзья и не союзники. Меня выбрали, но я так мал и занимаю такое низкое положение, что не сто́ю тех десяти секунд, которые потребовались бы, чтобы ответить на мои вопросы.

Чернокожий незнакомец не протянул мне снова руку, – я сам схватил его за запястье. Я вцепился в него, он рванул меня в сторону и бросил в грязь. Когда я встал, он уже исчез, а я оказался в этой долине, окруженный миллионами людей.

Остальное вы знаете: многорукий демон встретил меня и повел получать снаряжение, а потом показал мне, как найти свое место. Я прошел однодневный курс тренировки, и ел то, что мне давали, а потом вернулся в свою маленькую ямку и попытался уснуть, и в течение этого дня и ночи у меня было много времени на размышления.

И, и, и… возможно, моя прежняя жизнь не имела большого смысла. Может быть, мои родители не слишком любили меня. Может быть, я немногим интересовался, или не был на многое способен, но я радовался жизни. Смерть – это ничто; это черная масса на краю моего разума.

Я хочу сказать, – ладно, то, что я здесь, доказывает, что волшебство существует, а если оно существует, тогда, возможно, существует и Рай, и Нирвана, и Блаженные поля, и Серые небеса, и что угодно, кроме… Смерти. Я хочу сказать… пусть будет так! Моя жизнь, какой я ее знал, закончится. Может быть. А может, и нет. Я не знаю, что такое смерть! Знаю только, что я боюсь ее до ужаса. Черт, жаль, что я не могу все это объяснить. Жаль, что не могу объяснить вам, каково это – остаться одному, спать в грязи и не знать, что происходит и почему. Каково это – видеть долину, населенную какими-то чудовищами, и знать, что это реальность. Пробовать на ощупь кончик копья, а потом чувствовать эту непрошеную боль прямо в диафрагме, когда воображаешь, как он протыкает мышцы на животе.

Не потребовалось даже убеждать меня в этом. Я плакал в ту ночь и бранил себя за глупость. Всю свою жизнь, говорил я, я был человеком, который понимал, что героизм – это просто сказка! И все-таки я попал в это страшное место.

Наш сержант подал нам сигнал выступать, но даже если бы он этого не сделал, мы бы и так все поняли. Вся наша армия медленно спускалась к реке и увлекала меня за собой. Мы оставили позади лагерь и шли по еще нетоптанной траве нейтральной полосы.