Тысяча начал и окончаний

– Американцы! – тут он посмотрел на краба. – Вы оба. Американцы. Я знал, что у нас будут с вами неприятности… ну, ладно, хорошо. Вы можете вернуться назад, – он отломил наконечник стрелы. Бросил его мне, и я неуклюже его поймал. Потом он опять проделал это и бросил другой наконечник крабу, который действовал проворнее и поймал его двумя клешнями. – Оцарапайте ими ладонь, если хотите вернуться домой.

– Я не хочу… – сказал я. – Дом не… я просто… Я хочу, чтобы это имело какое-то значение. Я хочу сказать, что мы не воины. Мы не огромные великаны и не люди-змеи, у которых, как я полагаю, мощный яд в клыках. Мой друг даже не может держать копье! А вы хотите, чтобы мы сражались за вас? Зачем? Разве это может иметь какое-то значение?

Возничий посмотрел на меня.

– Могло бы, – ответил он. – Если бы вы здесь погибли, это могло бы иметь такое большое значение, что вы и представить себе не можете. Судьба Вселенной некоторым образом зависит от вашего решения за это умереть. Это сочетание и смешивание энергий. Без этих затрат душевных сил все, что вы знаете и любите, увянет и погибнет. Я пытался вам показать…

– Не мог бы ты показать мне это видение еще раз? – попросил я.

Тут вдалеке раздался удар грома, и я увидел, как четыре другие колесницы вылетели из рядов нашей армии и помчались вперед, прямо в промежуток между армиями. Лучник послал одну стрелу в воздух, в пространство далеко впереди, а потом что-то крикнул.

– Нет времени, – произнес возничий. – Пора решать.

Я оглянулся назад. Краб уставился на меня своими странными выпученными глазами, а потом бросил наконечник стрелы на землю.

– Спускайся, – позвал он. – Мы будем сражаться вместе.

Но я медлил, и момент был упущен. Пока я ждал, колесница рванулась вперед. Я съежился, а вокруг меня закипел бой.

Я пробыл на колеснице всего несколько секунд, но я видел ужасные вещи. Вихри волшебной энергии. Грохот могучих сил. Тысячи стрел. Копья. Мечи. Вопли. Каждую секунду погибали сотни живых существ. И я понимал, что мне не уцелеть.

Там, скорчившись на подножке, обхватив руками флагшток колесницы, я очень осторожно воткнул наконечник стрелы в ладонь.

Когда я открыл глаза, я снова сидел в своей машине.

И, конечно, стрела пригвоздила мою руку к рулю.

Сначала я вскрикнул, но крик мне ничем не помог.

Лобовое стекло было покрыто листьями, и холодный воздух дул в окно. Возможно, я бы умер там, медленно истекая кровью, но только мой ключ по-прежнему торчал в зажигании. Слава богу, мой автомобиль был старой развалюхой, которая все еще заводилась ключом в зажигании, иначе я бы попал в ловушку, потому что брелок дистанционного управления остался в моем кармане, на том поле боя, вместе со всем остальным барахлом.

Я сломал древко стрелы и осторожно вытащил окровавленный обломок дерева из своей ладони. Потом, зажав между коленями кровоточащую руку, дал машине обратный ход.

Дорога позади меня была большим пригородным шоссе, по которому ехало множество автомобилей. Мне пришлось долго ждать просвета, чтобы выехать на него. Кровь текла мне на колени. Дорога до больницы была долгой и путаной; у меня не было телефона, поэтому я ехал по памяти и по дорожным знакам на шоссе – минут десять катался по боковым дорогам, прежде чем попал на нужную. Шок утих, боль жгла все мои синапсы, то нарастая, то утихая. Я попал в больницу вовремя, конечно, и меня чудесно перевязали.

Врачи мне не поверили, но поверили родители, потому что они верили в такие мистические вещи, как Бог, и карма, и судьба, и битва вселенского добра с вселенским злом. Большинство людей в это верит, как я выяснил. После того как я вернулся домой, у родителей было ко мне много вопросов, но я в конце концов заставил их замолчать, сказав, что мне не хочется думать о том, что произошло (хотя, конечно, это неправда).

На первый взгляд для меня ничего не изменилось: я все еще очень тихий; у меня не много друзей, и я сижу один в своей машине по вечерам. Но всякий раз, когда в мире что-то идет не так – когда случается катастрофа, или бомбардировка, или несправедливость, – я иногда задаю себе вопрос, не мог ли еще один труп на том далеком поле боя каким-то образом все изменить.

Послесловие автора

Махабхарата

Южноазиатский эпос

В «Махабхарате» больше двухсот тысяч стихотворных строк, это самая длинная поэма из всех когда-либо написанных, и вся она посвящена конфликту между двоюродными братьями из двух семей, которые спорят о том, кто унаследует королевство Хастинапур. В тексте говорится, что в битве, завершающей этот эпос, участвовало около пяти миллионов человек. Из них выжили только двенадцать. И это меня глубоко потрясло, когда я был ребенком. Я подумал: «Что? Как? Что случилось со всеми этими людьми? Ради чего они погибли?»