Тысяча начал и окончаний

Такео стремительно сбежал с горы, пересек узкий откос плотины между двумя полями и трусцой побежал к амбару. Собаки все еще рыли землю на том же месте, когда он подбежал к ним, держа обеими руками бамбуковую палку, как меч.

– Эй! – крикнул он, перекрывая их рычание и скрежет когтей о землю. – Прекратите!

Собака поменьше прижала уши и тут же убежала. Та, что побольше, крупная, бело-коричневая дворняга с большим носом, опустила голову и зарычала, оскалив острые желтые зубы. Такео не отступил. Встретив хмурый, злобный взгляд животного, он шагнул вперед, поднимая над головой бамбуковый меч. Рычание стало громче. Тощее тело собаки напряглось, она готовилась то ли к нападению, то ли к бегству. Такео глубоко вздохнул и крепче сжал свое оружие.

– Убирайся отсюда! – заорал он и сделал рубящий выпад мечом, сверху вниз, будто хотел отсечь ее голову от тела. Собака отскочила назад, и, в последний раз вызывающе зарычав, повернулась и убежала, исчезнув из виду за углом амбара.

Торжествующий Такео опустил палку, потом подошел к яме, которую пытались разрыть лапами собаки. Встал на колени и прижал голову к земле, заглядывая внутрь.

Из темноты под амбаром на него уставились два золотистых глаза. Такео смог разглядеть только острый нос и тощее рыжее тело лисицы, которая от страха обернула хвост с белым кончиком вокруг своего тела. Когда лисица его увидела, она задрожала и забилась еще глубже в нору, стараясь стать как можно меньше.

Такео улыбнулся.

– Привет, – тихо произнес он, и длинные черные уши лисицы дрогнули при звуке его голоса. – Тебе не нужно меня бояться; я никому не скажу, – он оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что его не увидит никто из взрослых и не поинтересуется, что он тут делает. Если бы взрослые обнаружили лисицу, они бы ее убили. Такео слышал такие истории. Он знал, на что способны кицунэ́[98], дикие лесные лисицы. Кицунэ могут вселиться в слабого человека, проскользнув в него под ногтями рук, и завладеть его телом. Они могут заставить видеть то, чего нет на самом деле. Иногда, если лиса достаточно сильная, она умеет менять облик и превращаться в человеческое существо, являться в образе красивой девушки, чтобы сбить людей с пути истинного.

Но создание, скорчившееся в пыли под амбаром, не выглядело злонамеренным и коварным. Оно выглядело просто испуганным.

– Все в порядке, – шепнул мальчик. – Меня укусила собака, когда я был совсем маленьким, и я тоже их не люблю.

Лисица склонила голову набок, во взгляде ее янтарных глаз светился не свойственный животным ум, будто она пыталась понять его слова. Такео улыбнулся и попятился назад на четвереньках.

– Тебе не нужно вылезать, – сказал он в нору. – Я позабочусь о том, чтобы собаки не вернулись и не принялись вынюхивать. Ты можешь уйти, когда опасность минует. Но если хочешь уйти сейчас, я не стану тебя останавливать.

Он отошел на безопасное расстояние и наблюдал за амбаром. Несколько секунд ничего не происходило. Затем из отверстия показалась острая мордочка, осторожно огляделась. Когда лисица посмотрела на него и замерла, Такео тоже застыл неподвижно, стараясь выглядеть как можно менее угрожающим. Всего на мгновение взгляды ребенка и кицунэ встретились. Затем лисица выскочила из отверстия зигзагом оранжево-белой молнии и метнулась через поле к опушке леса.

На краю леса она замерла и один раз оглянулась. Такео увидел вспышку золотистых глаз, когда взгляд кицунэ снова нашел его. С легкой улыбкой он прижал руки к бокам и поклонился, как сделал бы самурай, прощаясь с гостем.

Лисица моргнула, опять склонила набок голову сверхъестественно разумным жестом. Потом, дернув хвостом, повернулась и растворилась среди деревьев, подобно призраку, исчезла, словно ее никогда тут и не было.

Такео больше никогда не видел этой лисицы. Но иногда, в теплые вечера, когда он бродил где-нибудь вне дома, ему казалось, что за ним кто-то наблюдает.

Одно за другим сменялись времена года. Лето превращалось в осень, которая растворялась в зиме, а та в конце концов уступала место весне. Цикл посадки, сбора урожая и смерти продолжался, как это происходило сотни лет. Такео вырос и стал молодым мужчиной, широкоплечим и высоким, с мозолистыми от многолетней работы на полях руками. Детские фантазии о том, чтобы стать самураем, сменились ежедневными трудами сельскохозяйственных работ: обработкой полей, подкормкой ростков, и, что самое важное, обеспечением достаточного количества еды для выживания деревни после ежегодного появления осенью сборщиков рисового налога от даймё[99]. Как единственный сын деревенского старосты, он знал, что ответственность за защиту деревни и обеспечение жителей едой вскоре ляжет на него.

Осень того года, когда Такео исполнилось семнадцать, была суровой. На долину обрушилась засуха; дожди в сезон упрямо отказывались выпадать. Рис на полях завял, ярко-зеленые побеги приобрели угрожающий желтый цвет, и деревенские жители тревожились, что они не только не смогут заплатить рисовый налог в конце сезона, но и умрут от голода этой зимой.