Тысяча начал и окончаний

В отчаянии Такео решил, что ему следует отнести пожертвование к гробнице Инари, богу риса, на вершине горы, и умолять великого ками[100] спасти их деревню. У него самого не было ничего ценного, поэтому три вечера он обходился без риса, чтобы скопить достаточное для пожертвования количество. Утром, на третий день голодовки, он взял из рук младшей сестры Хитоми мешочек сырого риса и вошел в лес.

Подъем на вершину горы был крутым и потребовал много сил, и к тому времени, когда Такео добрался до маленького деревянного храма по деревянной же лестнице, по обеим сторонам от которого стояли поросшие мхом статуи вестников Инари – кицунэ, он весь дрожал. Положив мешочек с рисом под молитвенной веревкой, перегораживающей вход, он упал на колени и прижался лицом к земле, умоляя о помощи.

– Великий Инари, – прошептал он, ощущая спиной взгляды каменных лисиц, – прошу тебя, прости это вмешательство в твои дела. Меня зовут Такео, и я всего лишь скромный крестьянин, который не заслуживает твоего внимания и сострадания. Но я прошу тебя услышать эту мольбу: моей деревне грозит голодная смерть. Из-за засухи у нас не хватит риса для уплаты сборщикам налога, когда они придут за ним. Если ты слышишь эту мольбу недостойного крестьянина, прошу тебя, сжалься над нами. Я готов предложить свою собственную жизнь в обмен на выживание моей деревни, если такова твоя воля.

Лес вокруг него молчал. Статуи кицунэ смотрели на него пустыми каменными глазами, неподвижные и бесстрастные. Но Такео, все еще прижавшийся лицом к холодным ступеням, внезапно почувствовал, что за ним наблюдают. Это было похоже на то, как ребенком он мог почувствовать, что не один. На секунду его охватила уверенность, что Инари услышал его просьбу и пришел к нему, чтобы забрать у него жизнь, которую он предложил. «Если такова цена, – подумал он, – если это спасет мою деревню, то я готов обменять свою жизнь на их жизни».

Но прошло несколько мгновений, и ничего не случилось. Ками не вышел из своего храма, окруженный сиянием и в сопровождении раскатов грома, чтобы потребовать его жизнь. Ощущение, что за ним наблюдают, пропало, и Такео остался стоять на коленях на ступенях, один.

Дрожа, он выпрямился и почувствовал, как земля покачнулась под ним, когда он поднял голову. Три дня он почти ничего не ел, а потом долго поднимался в гору, и это не прошло для него даром. Такео заставил себя подняться и, пошатываясь, вышел из храма, но у него закружилась голова, когда он спускался по ступеням, и последним, что он помнил, было падение.

Он очнулся в темноте, не считая мягкого оранжевого сияния где-то слева: это в жаровне мерцали остывающие угольки. Ему было тепло, он лежал на спине на чем-то мягком, накрытый сверху одеялом, слабо пахнущим листьями. Повернув голову, он встретил озабоченный взгляд молодой женщины, стоящей на коленях возле его матраса, и резко втянул воздух.

Девушка заморгала, глядя на него. Когда прошло первое потрясение, Такео заметил, что она красивая, с сияющими темными глазами и прямыми черными волосами, каскадом спускающимися по спине, как водопад из чернил. На ней были очень красивые одежды темно-красного цвета, с узором из серебряных нитей, с крохотными листочками, игриво разбросанными по ткани. Возможно, они были ровесниками, но на этом сходство заканчивалось. Она выглядела элегантной и красивой, держалась со спокойным достоинством, и Такео внезапно заметил свой неряшливый вид, простую крестьянскую одежду и руки в мозолях от работы.

– Простите меня, – голос ее походил на ласковое прикосновение, на шепот ветра в ветвях деревьев. – Я не хотела вас пугать, – она склонила голову к плечу, и на долю секунды затуманенному сном Такео померещилось, что ее глаза сверкнули золотом в темноте. – Как вы себя чувствуете?

– Я… – Такео прижал ладонь ко лбу, стараясь вспомнить, что случилось. – Где я? – пробормотал он.

– В доме моей семьи, – девушка придвинулась ближе, глядя на него сверху вниз, как смотрела бы на любопытное насекомое. – Мы нашли вас лежащим на лестнице, ведущей к гробнице Инари, и принесли сюда. С вами все в порядке? Вы не больны?

Такео осторожно сел, поморщившись, так как комната слегка закружилась вокруг него.

– Нет, со мной все прекрасно. Спасибо, госпожа, – он избегал смотреть ей в лицо, не отрывал взгляда от одеял на постели. Он никогда не видел эту девушку и не знал ни о какой семье, живущей в горах поблизости от гробницы, но, судя по ее внешности, она явно была дочерью важного семейства – возможно, даже самурая или знатного господина. Он недостоин смотреть на такую красоту.

Дверь панели скользнула в сторону, и в комнату вошла женщина. Как и девушка, она держалась спокойно и элегантно, ее волосы цвета воронова крыла были уложены в прическу на макушке и скреплены палочками из слоновой кости. Ее одежда была зеленой, как сосновый лес, а по рукавам взбегали вверх красные, как кровь, ягоды.