Читаем Тысячеликий герой полностью

Но есть и другой путь — диаметрально противоположный пути общественного долга и народной религии. С точки зрения приверженности долгу любой изгнанник есть ничто. С другой же точки зрения, однако, это изгнание есть первый шаг на пути исканий. Каждый несет в себе все; поэтому это могут быть внутренние искания. Различия пола, возраста или призвания отнюдь не сущностные характеристики человека; это всего лишь маски, которые мы временно носим на сцене мира. Образ человека, сокрытый в нем, не следует путать с его одеждами. Мы считаем себя американцами, гражданами XX века, жителями Запада, цивилизованными христианами. Мы или добродетельны, или грешны. Однако подобные определения не говорят нам, что значит быть человеком, они отмечают лишь случайные обстоятельства времени и места рождения или статьи дохода. Что же в нас главное? Каков фундаментальный характер нашего бытия?

Аскетизм средневековых святых и индийских йогов, эллинистические мистерии инициации, древние философии Востока и Запада — все это способы смещения внимания индивидуального сознания вглубь от его поверхностных облачений. Все предварительные медитации взыскующего увлекают его ум и чувства от внешних случайностей жизни, обращая его к глубинам. «Я не есть это и не есть то, — размышляет он, — не моя мать и не сын, только что умерший; не мое тело, болезненное и стареющее; не моя рука, не глаз, не голова; не совокупность всех этих вещей. Я — не мое чувство; не мой разум; не моя интуиция». Через такие размышления он проникает в свои глубины и наконец прорывается в бездонный предел осознания. После подобных экзерсисов ни один человек уже не может всерьез считать себя таким-то и таким-то из такого-то и такого-то города. Общество и общественный долг уходят на задний план. Мистер такой-то и такой-то, открыв в себе величие человека, погружается в себя и свою отрешенность.

Это стадия Нарцисса, глядящего в воду, Будды, погруженного в созерцание в точке покоя, но это еще не конечная цель; необходимый шаг, но не последний. Цель — не увидеть

, а осознать, что ты и есть эта сущность; и в этой своей сущности человек обретает свободу странствовать по миру. Более того, сам мир имеет такую сущность. Сущность человека и сущность мира едины. Поэтому нет больше необходимости ни в отрешенности, ни в уходе из мира. Куда бы ни лежал путь героя, что бы он ни избрал своим поприщем, он будет неизменно ощущать это присутствие как свою сущность, ибо тем самым он обретает способность видения. Это означает конец одиночества. Как приобщение к социуму приводит к осознанию Всего сущего в себе самом, так и изгнание приводит героя к осознанию Самости во всем сущем.

Фокусируясь в этой точке, вопрос об эгоизме и альтруизме перестает существовать. Индивид теряет себя в этом правиле и возрождается в тождестве со вселенной. Для Него и через Него создан мир. «О Магомет, — сказал Бог, — если бы не было тебя, Я не сотворил бы небо».

3. Герой нашего времени

Все это, однако, слишком далеко от современности, ибо демократический идеал самоопределения индивида, изобретение самодвижущейся машины и развитие научных методов исследования настолько преобразовали всю жизнь человека, что наше многовековое наследие, весь неподвластный времени универсум символов терпит крушение. Как говорил ницшевский Заратустра, «все боги умерли»[484]. Старая история, рассказанная в тысячах вариаций. Это героический цикл нашего времени, сказка о вступлении человечества в пору зрелости. Чары прошлого, рабство традиции — все это было сокрушено решительным и мощным ударом. Пелена мифических грез развеялась, разум открыт для полного пробуждения сознания; современный человек возник из невежества былого, подобно бабочке, появляющейся из кокона, или же солнцу, выходящему на рассвете из утробы матери-ночи.

И дело не просто в том, что не осталось ни одного потаенного места, куда бы не проникало всевидящее око телескопов и микроскопов; нет больше того общества, которое было некогда учреждено богами. Социальная единица не является более носителем религиозного содержания, но представляет собой часть политико-экономической организации. Ее идеалы не являются более выражением смысла некоего культового представления, которое делает видимыми небесные формы, но есть выражение мирских устоев, отмеченных многотрудной и беспощадной борьбой за материальные ресурсы и превосходство. Изолированное общество, покоящееся в пределах мифологических горизонтов, более не может существовать, разве что как территория, подлежащая разработке. В самих же прогрессивных общественных системах все, что еще сохранилось от наследия древнего человека в области религии, морали, искусств, переживает полный упадок.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Алхимия
Алхимия

Основой настоящего издания является переработанное воспроизведение книги Вадима Рабиновича «Алхимия как феномен средневековой культуры», вышедшей в издательстве «Наука» в 1979 году. Ее замысел — реконструировать образ средневековой алхимии в ее еретическом, взрывном противостоянии каноническому средневековью. Разнородный характер этого удивительного явления обязывает исследовать его во всех связях с иными сферами интеллектуальной жизни эпохи. При этом неизбежно проступают черты радикальных исторических преобразований средневековой культуры в ее алхимическом фокусе на пути к культуре Нового времени — науке, искусству, литературе. Книга не устарела и по сей день. В данном издании она существенно обновлена и заново проиллюстрирована. В ней появились новые разделы: «Сыны доктрины» — продолжение алхимических штудий автора и «Под знаком Уробороса» — цензурная история первого издания.Предназначается всем, кого интересует история гуманитарной мысли.

Вадим Львович Рабинович

Культурология / История / Химия / Образование и наука
Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых
Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых

Впервые за последние сто лет выходит книга, посвященная такой важной теме в истории России, как «Москва и Романовы». Влияние царей и императоров из династии Романовых на развитие Москвы трудно переоценить. В то же время не менее решающую роль сыграла Первопрестольная и в судьбе самих Романовых, став для них, по сути, родовой вотчиной. Здесь родился и венчался на царство первый царь династии – Михаил Федорович, затем его сын Алексей Михайлович, а следом и его венценосные потомки – Федор, Петр, Елизавета, Александр… Все самодержцы Романовы короновались в Москве, а ряд из них нашли здесь свое последнее пристанище.Читатель узнает интереснейшие исторические подробности: как проходило избрание на царство Михаила Федоровича, за что Петр I лишил Москву столичного статуса, как отразилась на Москве просвещенная эпоха Екатерины II, какова была политика Александра I по отношению к Москве в 1812 году, как Николай I пытался затушить оппозиционность Москвы и какими глазами смотрело на город его Третье отделение, как отмечалось 300-летие дома Романовых и т. д.В книге повествуется и о знаковых московских зданиях и достопримечательностях, связанных с династией Романовых, а таковых немало: Успенский собор, Новоспасский монастырь, боярские палаты на Варварке, Триумфальная арка, Храм Христа Спасителя, Московский университет, Большой театр, Благородное собрание, Английский клуб, Николаевский вокзал, Музей изящных искусств имени Александра III, Манеж и многое другое…Книга написана на основе изучения большого числа исторических источников и снабжена именным указателем.Автор – известный писатель и историк Александр Васькин.

Александр Анатольевич Васькин

Биографии и Мемуары / Культурология / Скульптура и архитектура / История / Техника / Архитектура