Тысячеликий герой

Несчастный отец является первым радикальным вторжением инородной реальности в блаженство этого земного воплощения совершенства внутриутробного состояния; поэтому он в первую очередь воспринимается как враг. На него переносится заряд агрессивности, первоначально направленный на «плохую» или отсутствующую мать, в то время как сильное стремление к «хорошей», находящейся рядом, кормящей и оберегающей матери (обычно) остается. Именно так в детском сознании возникает краеугольное представление о смерти (танатос: деструдо) и любви (эрос: либидо

), что закладывает основу для формирования хорошо известного теперь эдипова комплекса, который около пятидесяти лет тому назад Зигмунд Фрейд назвал одной из основных причин незрелого поведения взрослых. Как выразился Фрейд: «Царь Эдип, убивший своего отца Лайя и женившийся на своей матери Иокасте, представляет собой лишь исполнение желания нашего детства. Но, более удачливые, нежели он, мы сумели с тех пор, поскольку не стали психоневротиками, избавиться от своих сексуальных побуждений в отношении к матери и забыть свою ревность к отцу»[12]. Или, как он пишет: «Таким образом, в каждом зафиксированном отклонении от нормальной сексуальной жизни мы должны были увидеть задержку в развитии и инфантилизм»[13]

.

Во сне нередко видят люди, будтоСпят с матерью; но эти сны — пустое,

Потом опять живется беззаботно[14].

О печальной участи жены человека, чувства которого остаются незрелыми, так и не выйдя за рамки детского романа, можно судить по иному, внешне бессмысленному, современному сновидению; и здесь мы начинаем ощущать, что вступаем в сферу древнего мифа, но претерпевшего любопытный поворот.

«Мне приснилось, — пишет встревоженная женщина, — что большой белый конь повсюду следовал за мной. Он испугал меня, и я оттолкнула его. Оглянувшись, чтобы посмотреть, продолжает ли он следовать за мной, я увидела, что конь превратился в мужчину. Я велела ему зайти в парикмахерскую и остричь свою гриву, что он и сделал. Когда он вышел оттуда, то выглядел совершено как человек, за исключением того, что у него были конские копыта и голова, он следовал за мной повсюду. Он приблизился ко мне, и я проснулась.

Я замужняя женщина, мне тридцать пять лет, у меня двое детей. Я замужем уже четырнадцать лет и уверена, что муж не изменяет мне»[15].

Бессознательное посылает в наш мозг разного рода фантазии, химеры, ужасы и иллюзии — будь то во сне, средь бела дня или в состоянии безумия; ибо под фундаментом сравнительно упорядоченного строения, которое мы называем нашим сознанием, мир человека простирается глубоко вниз, в неизведанные пещеры Аладдина. Там нас, кроме драгоценных камней, ожидает и опасный джинн: предосудительные или сдерживаемые психические силы, которым мы не захотели или не осмелились дать волю в нашей жизни. И они могут оставаться там неведомыми для нас до тех пор, пока какое-то случайное слово, запах, вкус чашки чая или взгляд не коснется магической пружины, и тогда наш мозг начинают посещать опасные посланники. Они опасны потому, что угрожают самому остову нашей уверенности в будущем, на который мы сами опираемся и на котором строим свою семью. Но они так же дьявольски пленительны, ибо сулят ключи от целого царства, где после заманчивого и пугающего приключения мы откроем самих себя. Разрушение построенного нами мира, в котором мы живем, и нашей личности, а затем возведение нового мира, более свободного, чистого, просторного, где мы заживем полной жизнью — вот чем нас искушают, что нам обещают и чем пугают эти тревожные ночные гости из мифологического царства, которое заключено в нас самих.