У Белого Яра

Этим обстоятельством не преминули воспользоваться подпольщики. В каждом бараке были подобраны смелые, надежные товарищи. Они-то и начали рыть в клубе, под сценой, подземный ход. Направлялся он в сторону окраинной Степной улицы, примыкавшей к лагерю. В конце ее, в полуразвалившейся нежилой землянке, был установлен конспиративный наблюдательный пост подпольщиков. Работали по двое: один копал землю, другой оттаскивал, рассыпая и утаптывая ее под сценой. Пары менялись через каждый час. Вячек условным жестом подавал сигнал, люди становились в круг, загораживая суфлерскую будку, и незаметно для часового, обычно стоявшего снаружи барака, очередная пара бесшумно опускалась под сцену.

Андрею пришлось работать в паре с Вячеком, который копал не спеша, расчетливо тратя силы. Сильным взмахом вонзив в твердый глиняный грунт отточенное лезвие саперной лопатки, он четким, размеренным движением откалывал крупные комья, кидая их себе под ноги. Все это он проделывал, стоя на коленях, сильно согнувшись под низким сводом. В темноте Андрей нащупывал комья глины, укладывал в таз, волок его на вытянутых руках к выходу. За все время, пока не пришла смена, Вячек ни разу не прервал работы и не произнес ни одного слова. Как крот, он упрямо вгрызался в грунт, и Андрей едва успевал оттаскивать землю, ползая на животе и беспрестанно работая локтями.

— Устал? — ласково спросил Вячек, когда они поднялись на сцену. — Это с непривычки. В следующий раз будет полегче.

Работа эта, сопряженная с большим риском, подвигалась медленно: за «клубный» день удавалось прорыть метра два. Но вот, наконец, наступил день, когда общая длина подземного хода превысила тридцать метров. По расчетам выходило: еще немного, и подкоп будет выведен наружу.

— Сегодня, Андрюша! — взволнованно сообщил Вячек. — Подготовь своих ребят и будьте начеку!

Над лагерем опустились ранние зимние сумерки. Вечер тянулся для Андрея томительно. Он нетерпеливо посматривал на дверь. Вот уже съедена мутная «бурда», поданная на ужин, прошла вечерняя поверка, дан отбой на сон. Наступила ночь, полная тревог и ожиданий. А Вячек все еще не возвращался в барак. Где он? Уж не попал ли в беду?

На минуту вкралось сомнение: а вдруг Вячек предатель? Ведь он чужестранец, чех... Что для него интересы нашей родины?.. Нет, этого не может быть! Вячек давно живет в России, породнился со старым Путиловским заводом. Он коммунист!

Беспокойно ворочаются люди. За окнами неистовствует вьюга, бьется о тонкие дощатые стены, сквозь которые доносится каждый звук снаружи.

— Слышишь, Андрей! — шепчет Тишков, лежащий рядом. — Стреляют. Овчарки лают...

Андрей ответить не успел: дверь распахнулась, и в белесых клубах морозного воздуха он увидел на пороге начальника комендантского конвоя. Вслед, стуча сапогами, входят солдаты. Они держат за ошейники огромных со вздыбленной шерстью овчарок. Солдаты выстраиваются в две шеренги.

— Проснуться всем! С места не вставать! — звучит команда.

Начальник конвоя идет вдоль узкого прохода между нар, считает лежащих, приказывая подняться каждому десятому. В числе отобранных оказался и Андрей. Выстроив попарно, их выводят из барака и бегом направляют к комендантскому бараку. Здесь уже стоят сотни две заключенных, согнанных из других бараков.

В стороне — группа офицеров. От нее отделяется высокий, сутулый полковник, комендант лагеря.

— В шестом бараке обнаружен подкоп, — взвизгнул он. — Требую указать виновных!

Полковник в сопровождении начальника конвоя медленно движется вдоль строя, свирепо всматривается в лица стоящих. Заключенные сумрачно смотрят вниз. Комендант наугад тычет пальцем:

— Этот!.. И этот тоже!

Конвоиры выхватывают несколько человек, ставят перед строем.

— Даю еще минуту на размышление! — зловеще говорит комендант. — Предупреждаю: если не укажете виновных, эти люди будут расстреляны!

Строй дрогнул. Началось какое-то движение в рядах. С левого фланга вышел Вячек, за ним один за другим еще полтора десятка человек. Они стояли суровые, решительные, непреклонные. Чуть подавшись вперед, Вячек говорит громко, чтобы слышали все:

— Господин комендант! Все эти люди невиновны! Подкоп вели мы, нам и ответ держать!

Вскоре стало известно: провокатором, выдавшим смельчаков, которые вели подкоп, оказался некто Бараболин, в прошлом фельдфебель, затем прапорщик царской армии. Бараболин был освобожден в ту же ночь, когда расстреляли Вячека и его товарищей, скрылся с фальшивыми документами. Через месяц провокатор вновь появился в Омске. По приметам, сообщенным из лагеря, он был опознан и расстрелян подпольщиками в Загородной роще, вблизи лагеря, где он совершил свое черное дело.