У Черных рыцарей

- Я вырежу из дерева маленькую мадонну и окроплю ее святой водой из часовни. Положишь ее под подушку, и когда пробьет колокол к мессе, поверяй ей самое сокровенное желание. Тетка Луиса так всегда делала, и мадонна послала ей хорошего жениха. Не сойти мне с этого места, если лгу.

Иренэ выпила чашку бульону, и Агнесса был на десятом небе от радости, обхаживала Педро, считая, что само небо послало ей этого мальчика.

- Я хочу усыновить Педро, - сказала как-то Агнесса, наблюдая за Иренэ и ее маленьким другом.

- Подумайте, сестра моя, прежде чем брать на себя такую ответственность, - предостерег падре Антонио. - У таких безродных может оказаться плохая наследственность. Сейчас он ребенок, а когда вырастет? Хватит с вас одного креста, возложенного на ваши плечи всевышним...

- Так это всевышний так покарал меня? За какие грехи? - гневно воскликнула Агнесса. - Недугом маленького невинного ребенка? Где же тогда его милосердие?

- Пути господни неисповедимы, женщина! - сурово остановил ее падре Антонио. - Не богохульствуй и не ропщи на промысел божий. И помни: грехи наши не только в деяниях наших, они рождаются в мыслях. Загляни в собственную душу!

Фред удивился, заметив, как поникла Агнесса. Весь вечер она просидела молча, не прислушиваясь к беседе, завязавшейся между падре и ее гостем.

А разговор захватил обоих. Фред проявил интерес к прошлому Каталонии, а падре Антонио с большим знанием дела рассказывал о ее сложной и трагической судьбе, начиная от господства римлян, вестготов, арабов, франков, вплоть до объединения испанских земель, когда Каталония, потеряв свою самобытность, постепенно теряла и завоеванные ею права, пока не стала одной из обычных провинций Испании.

Когда наступило время прощаться, падре захотел проводить Фреда:

Вечер был ветреный, хмурый, но в воздухе уже пахло весной: травой, уже пробившейся кое-где на пригорках, набухшими на кустах почками, потеплевшей землей.

Григорий любил эти дни ранней весны. Душа трепетала в преддверии грядущего чуда пробуждения и возрождения. Впрочем, сегодня он не замечал ничего вокруг. Его мысли все еще были там, возле Агнессы и Иренэ.

- Вы слишком жестоки к бедной женщине, падре, - сказал Фред, как только они вышли.

- Душа ее в смятении. Мне, как духовнику, надлежит быть суровым.

- А не слишком ли тяжелый груз вы взвалили на ее плечи? Особенно теперь, когда Иренэ так плохо?

- Именно для Иренэ...

Прикуривая сигарету, Фред остановился. Мерцающий свет спички озарил лицо падре, изборожденное глубокими морщинами. Веки он опустил, словно пряча взгляд, а может, просто от огня спички или ветра, бившего прямо в лицо.

- Иренэ... Вам никогда не приходило в голову, что вы жертвуете жизнью малютки во имя обманчивой мечты?

- Цель оправдывает средства, сын мой... И тем, кто стал орудием в руках поборников веры, в свой час воздается сторицею.

- Даже если они не достигли того, к чему стремились, как вы, например?

- Я вас не понимаю, сын мой!

- Вы напрасно избегаете прямого ответа, падре! Сейчас я ваш союзник, разрешите не объяснять причин.

- Союзник? В чем? Союзников объединяет единое устремление, а мы с вами люди разные. Вас влечет земное... А когда скрещиваются земные пути, рождается соперничество, недоверие, коварство.

- Как у вас с Нунке?

Падре Антонио, который шел впереди, остановился как вкопанный, так что Фред чуть не сбил его с ног. Серп месяца неожиданно пробился сквозь тучу, на мгновение остановился, словно лодка на мели, и вдруг поплыл по широкому разводью разорванных ветром туч.

Оба собеседника остановились. Фред отлично видел, с каким напряжением вглядывается в него падре.

- Вы, сын мой, вспомнили Нунке. Где у меня гарантия, что не он уполномочил вас на этот разговор?

- Мое отношение к донье Агнессе и Иренэ. Вы могли заметить - я не безразличен к их судьбе.

- Вас связывают с ними узы земные, а они непрочны и преходящи. Обманчивая женская красота скоро вянет, земная страсть иссушает человеческое сердце, а там, где вчера был цветущий оазис, завтра мертвая пустыня. Ни единой капли целительной влаги не обретут ваши жаждущие уста, и вы убежите на край света от того, что только вчера тешила ваш взор. Только живая вера струится неисчерпаемым источником, постепенно превращаясь в могучий поток. Не лишайте бедную женщину этого счастья! Она избрала свой путь и должна идти по нему до конца.

- Аллегории, дорогой падре, хороши, когда за ними хотят скрыть правду. Поэтому мне не нравится их язык. Я предпочитаю говорить откровенно и прямо: донья Менендос была для вас лишь орудием, а бедняжка Иренэ жертвой. Вы же, в свою очередь, стали орудием и жертвой Нунке.

- Вы второй раз упоминаете это имя. Могу я спросить, почему именно мои отношения с сеньором Нунке так вас интересуют? Вы его подчиненный, его дело ваше дело, и было бы весьма странно, если б мотивы сугубо личные толкнули вас на нарушение обязательств чести, которые всегда связывают воинов единой рати.