У демонов возмездия

Чудом спасался я раза два,Чахлую ногу вырвав едваПрочь из ловилища, скрытого ловко,Приторно-липкого, как мухоловка.И представлялось: двадцатый годЗдесь я блуждаю: «предел невзгод»…Так рассуждал я до той минутыЗноба, когда оказались крутыВыгибы гор, и, сорвавшись в ил,Тщетно взвывал я, напрасно выл.

Булькая, как болотная жижа,Ил увлекал меня ниже, ниже…О, этой жиже, текущей в рот,Я предпочел бы даже Мород.

…В цепи последовательных спусков из слоя в слой, каждый новый спуск кажется страшнее предыдущего, ибо крепнет догадка, что следующий этап окажется ужаснее всех пройденных.

7. АГР

Обреченное «я» чуть маячило в круговороте,У границ бытия бесполезную бросив борьбу.Гибель? новая смерть? новый спуск превращаемой плоти?..Непроглядная твердь… и пространство — как в душном гробу.Спуск замедлился. Вдруг я опять различил среди мрака

Странный мир: виадук… пятна, схожие с башнею… мост…Тускло-огненный свет излучался от них, как от знака,Что реальность — не бред! проникает в мой стынущий мозг.Где я?.. жив или нет?.. Я — нагой, я — растерзанный, рваный…Шаткий шаг — парапет камни лестницы — даль в багрецеА внизу, из глубин, с непроглядного дна котлованаРоссыпь тусклых рубинов, как в бархатно-черном ларце.Ты, читающий, верь! ты и сам это скоро увидишь!Густо-черная твердь оставалась глуха и нема,Но без волн, без теченья, как вниз опрокинутый Китеж,

Колдовскими свеченьями рдели мосты и дома.Встала в памяти ночь: гордый праздник советского строя,Отшатнувшийся прочь аспид туч над фронтом дворца,И надменный портал с красным вымпелом в небо сырое,За кварталом квартал в море пурпура и багреца.Понял наново я: то был тайный намек, непонятныйНи для толп, ни для рот, ни для чванных гостей у трибунНа испод бытия: вот на эти багровые пятнаИ на аспидный свод, не видавший ни солнца, ни лун.О, в какие слова заключить внерассудочный опыт?Мы находим едва знаки слов для земных величин,

Что же скажет уму стих про эти нездешние тропы,Про геенскую тьму и про цвет преисподних пучин?Кремль я видел другой с очертаньем туманного трона,Дальше — черной дугой неподвижную реку МосквуНет, не нашу Москву: беспросветную тьму Ахерона,В грозной правде нагой представлявшейся мне наяву.Так. — Двойник. — Но какой?.. Я спустился — и обмер: на крыше,Сиротливо, щекой к алой башне прижавшись, одна,Приютилась она: две дыры вместо глаз, словно ниши,Где ни блеска, ни зги, ни игры отражений, ни дна.