У каждой лжи две правды

Дверь сорвало с петель. Стефа вынырнула из сна, как из ледяной проруби. Взбешённый вихрь метнулся к окну. Что-то бахнуло.

Карниз со шторой рухнул.

Вспышка. Молния и снова вспышка.

Упал туалетный столик, рассыпались по полу флакончики с духами и баночки с кремами. Треснуло зеркало.

Запах гари и озона.

Резко вспыхнул свет.

Стефа зажмурилась, а когда смогла открыть глаза, то посреди разгромленной комнаты стоял Янек. Тяжело дышал и смотрел на девушку ошалевшим взглядом.

– Ты в порядке?

– А ты нет!

Волосы стоят дыбом, на щеке след сажи и длинная царапина. У рубашки рукава оторваны, а по предплечьям струились нити магии. Впитывались в кожу, не оставляя следа.

– Быстро уйди из моей комнаты! Как ты посмел?

– Мне показалось, что я слышал голоса…

– Тебе показалось! Здесь никого нет! Убирайся!

– Стефания…

– Если собираешься извиниться, то считай, что извинения приняты! Что ты вообще делал возле моей комнаты в такой час?

– Вот не поверишь – гулял!

Ну, почти. Бессонницей Янек Йержимановский никогда не мучился, а тут вот не соврал. И не в придирках профессора, не в откровенных намёках его жены, от которой он и спрятался в особняке пани Альжбеты, не в убийствах, не в сбежавшей мумии, не… Всё банально, ему хотелось увидеть некую голубоглазую пани…

Прикрыть глаза и вдохнуть цветочный запах… легко коснуться губами губ… По-настоящему поцеловать, а не так, как у них было. Не поцелуй, сплошное недоразумение!

О магии можно не спрашивать. Магия у женщин вообще редко проявляется. Но об этом чудаковатый помощник профессора тоже не должен знать. Сила с ней явно не первый день, поговорить можно и утром…

Или подождать, пока она признается? Хотя глупо требовать откровенности, когда сам…

…Обнимать крепко, чувствовать биение сердца, сминать тонкую ткань ночной рубашки, целовать нежную кожу шеи, ласкать ямочку у ключицы, спускаясь ниже и…

Нет, рассказать про догадки и предположения, спросить, как прошёл день, рассмешить и…

Опыт общения с пани Заремской подсказывал: слишком наглое вторжение на её территорию может закончиться близким знакомством… с канделябром, например. А то и с паном некромантом.

Поэтому подвиг с залезанием через окно он повторить не рискнул, ходил по коридорам, пинал постамент статуи какой-то барышни с кувшином, протирал кирасу летучего гусара и набирался смелости. Странное чувство. Непривычное.

Робким Янек в жизни не был.

А потом он услышал то ли тихий разговор, то ли… стон?

Магия сама собой выскользнула из раскрытых ладоней, снесла дверь с петель. Если девушка в опасности, то ему и разнесённые стены простят. А если, нет, то извиниться он всегда успеет.

Наверное…

У окна кто-то стоял. Силуэт на фоне звёздного неба. Мужчина. Маг, который легко отбил стандартную связку боевых заклинаний. А контратака была необычной.

Рассмотреть бы вязь этих чар, да падающий на голову карниз плохо способствует концентрации.

Янек смог увернуться, потом отскочить и от призрачного меча с полосой древних иероглифов, в ответ бросив разветвлённую молнию, но Как-Там-Его Разрушитель с немалой сноровкой выпрыгнул в окно.

Йержимановский тихо выругался.

Посмотрел на разозлённую Стефу. Магия постепенно исчезала, таяла.

– Ну так идите… дальше гулять!

Парень облизнул пересохшие губы. Всё-таки в фантазиях он несколько преуменьшил… эээ… целовать то, что ниже шеи тут и не перецеловать. Девушка засопела и подтянула на себя одеяло.

– Что происходит? – в открытую комнату осторожно заглянула взлохмаченная Божена, а за ней Марек в стёганом халате до пят и с папильотками на голове. За ним из коридора выглядывал дворецкий и любопытные, но несколько заспанные горничные.

Нет худа без добра, хоть градоправителя можно вычесть из числа подозреваемых.

– Пан Янек, – жёстко начал Марек. – Извольте объясниться или немедленно покинуть этот дом!

– Да я с радостью! Ну, в смысле, объяснюсь, но не выгоняйте меня, на улице холодно, и дождь… – он бросил взгляд на почти полную луну и яркие созвездия. – Будет когда-нибудь. В общем, я шёл, шёл… – и показал, как крался на цыпочках.

– Почему вам вообще вздумалось гулять в такой час? – раздражённо перебила его Божена, поплотнее запахиваясь в шаль.

– Мне бы тоже хотелось спросить вас об этом, – в спальню, которая стала вдруг слишком тесной и неуютной, вошёл градоправитель. Тоже в халате. Сразу видно, что ночевать Пшемислав оставался здесь.

А жаль… Значит, древний жрец может носить и его личину.

– Я взрослый человек. И у меня это! О! Вдохновение! Хотел стихи сочинить для своей невесты. И вот я шёл, искал рифму к слову…

– Пакля, – буркнула в сторону Стефа. – А вы не могли бы делать это где-то в другом месте?

– Вот ведь, все женщины неблагодарные! – на глазах Янека проступили искренние крупные слёзы. – Я тут, может, жизнью рисковал, её спасать бросился.

– От кого? От ваших фантазий? – «невеста» начинала злиться. – Вам показалось! Здесь никого не было!

– То есть, пан Янек, – Марек стал собранным и внимательным, – вы утверждаете, что в спальне пани Стефании был посторонний?

– Да!

– Нет!