У каждой лжи две правды

Признавать свои ошибки тяжело не только людям. Особенно если это признание принесёт потерю солидного дохода. Целители, некроманты, менталисты, интуиты, и все, кто владел крохами дара, так щедро отсыпанного женщинам, уже много веков жили при храмах, служили только Храму, приносили клятву верности только Храму… А запереть всех представительниц прекрасного пола в стенах монастырей не получится…

Пансионы для девушек-магов появились буквально несколько лет назад. И афишировать их появление до поры до времени не рисковали… особенно после того, как колдовство долгие годы считалось даром богов для мужчин благородного сословия… Да что говорить, многие, как, допустим, один из местных священников, до сих пор так думают и усердно вкладывают эту мысль в головы прихожан. Такого бреда, как на той проповеди, он давно не слышал. Куда епископ воеводства смотрит?

– Так причём тут подвалы? – повторил Янек.

– А куда ведьм отправляют? Не учиться же?!

– Вот именно туда!

– Очень смешно! – Стефа сложила руки на груди и отвернулась. – Все знают, что если у женщины проявляется магия, то её забирает Храм, блокирует силу, а саму её отправляют в заточение замаливать грех!

– Кто тебе сказал такую ересь?

Что ересью являлось отчасти. В истории последних веков случалось всякое…

– У меня же магия не день назад проснулась! Я тогда ещё маленькой девочкой была. Родители, как поняли, сразу же наняли доверенных людей, книги отыскали. Отец, – она запнулась, почувствовав, как уколола около сердца игла боли и одиночества. Как же ей не хватает родителей. Они всегда знали, как нужно поступить, где правильно, а где нет. А теперь приходится разбираться самой. И каждая ошибка может привести к смерти… – Отец, изучив то, что происходит с девушками-магами…

– И что же происходит?

Вот сомневался Янек, что в Новой Каледонии нравы ещё более строгие, чем в Словении. Скорее уж наоборот. И Стефания, с её эмоциональностью и решительностью, тому живой пример. Жаль дядюшка не сильно мог распространяться, но вроде, там, у коренных народов даже ещё остались Призывающие дождь, женщины, способные управлять погодой…

– Их забирает Храм и они больше никогда не увидят своих родных! У партнёра отца в соседнем городе у дочери заподозрили магию. Так её заперли в монастырь! И ни деньги, ни связи не помогли. Только узнали, что она где-то на островах! И ни словечка от неё! А ещё говорили…

– То есть твой отец поверил слухам?

Потому что учениц не ограничивали в общении с родными, только настоятельно просили не сообщать о том, чему они обучаются. Но у многих были такие закрученные судьбы, что ученицы сами не горели желанием сообщать семье о том, где они живут, чем занимаются и как себя чувствуют. Не сказать, что это хорошо отражалось на имидже Храма.

– Он всё проверял! Нанимал детектива.

Скептически вздёрнутая бровь.

– Через подставное лицо, конечно! Но… – девушка потёрла виски. Каждое слово приходилось выдавливать из себя. От страха холодели кончики пальцев. – Родители решили, что лучше, чтобы я научилась кое-как контролировать свою силу. И не проявляла бы её. На людях. Потому что это опасно! – почти выкрикнула она.

– Опасно, опасно, конечно же… – Янек оказался рядом, приобнял и вздохнул.

Что мы тут имеем?

Дезинформация. С какой целью?

Её родители, как она как-то обмолвилась, были богаты. А если лишить их единственной наследницы, то кому достанутся заводы, дома, пароходы? Изощрённо так лишить. Как девушка до сих пор не убилась, обучаясь по архаичным книгам?

Но одной неверной информацией так голову не задурить! Она же не глупа, чтобы игнорировать всё, что она видит: колдуний мало, почти нет. Вот слухов – полно, шарлатанок тоже, а тех, кто способен действительно работать с магией – единицы.

Их ищут, но…

Да хоть проповеди в Храмах! Однако в Гдыньске храмовник уж слишком ортодоксальных взглядов. Он, наверное, один такой, на всю Словению. В почётной отставке или ссылке, проще говоря.

Хорошо, что таких немного.

Кстати, а почему из всех городов его невеста оказалась именно здесь?

Он же не целитель. И в проклятиях не очень силён, даже если сконцентрироваться. И через очки плохо видна её аура. Едва заметные нити чего-то тёмного, текучего. Мастер ставил…

Пан Йержимановский был почти уверен, что проклятие, которое так искусно пряталось в завихрениях ауры девушки, из разряда «выборочных видений». На человека ставится что-то вроде блока, он видит, но не замечает. Про́клятый смотрит на букет, но различает лишь листья, а не розы.

Могла ли Стефа не обратить внимания в газетах на статьи, в который очень осторожно рассказывалось о магических проверках среди курсисток музыкальных училищ? Или в проповеди отвлечься в тот момент, когда храмовник процитирует строки из Старого Заповета о красоте дара для детей богов? Или же пропустить выход в свет новой книги пана Хоментовского (а она выйдет, и каждое слово в ней специально обученные люди проверят и перепроверят) о том, что в древнем Та-Мери среди магов были женщины…

Если проклятие сильное, основательно вплетённое, то вполне…