У Лаки

Длинные шторы в баре отеля были пошиты из плотного янтарного бархата и легко скрывали двух гостиничных кошек. В затененном углу стояло пианино с открытой крышкой для гостей. Асквит поднялся из-за стола в центре зала, принес соболезнования. Он и Лаки пожали руки и уселись друг против друга, оба слишком бледные на фоне строгих черных костюмов.

– Как ты меня нашел? – спросил Лаки.

– Заплатил полицейскому. Я слышал о вашей потере, но не присутствовал на похоронах. Это ужасно. Просто кошмар.

– Ты не был знаком с Пенни. Никто и не ждал, что ты придешь.

Асквит коснулся конверта, лежащего во внутреннем кармане пиджака. Лаки заметил, как нервно дергалась нога англичанина. От Асквита пахло алкоголем.

– Ты знаешь, как начался пожар? – спросил Иэн.

– Полицейские думают про поджог.

– Господи боже.

– Последнее, что я слышал – полиция все еще подозревает отца Валии. Он в некотором роде маньяк. Но не сделал бы этого.

Иэн сидел неестественно прямо и весь потел. Он хотел признаться, сказать, что ему очень жаль, что он заплатил громиле только за разбитые стекла, а не за то, чтобы он сжег кафе дотла. Насилие всегда непредсказуемо. Но он не за этим сюда пришел.

– У меня есть подарок, – сказал Асквит, вытягивая конверт из пиджака.

– Ага, – Лаки постепенно понимал, что это не просто визит вежливости и сочувствия.

– Вскоре я возвращаюсь в Лондон, потому что у меня больше нет работы. Тебе, вероятно, неинтересно слушать про мое финансовое положение.

– У тебя есть деньги. Ты из богатой семьи.

Асквит продолжил

– Я хочу предложить тебе некоторую сумму.

Он протянул Лаки конверт. Внутри лежал единственный листок бумаги, на котором была написана цифра в австралийских фунтах. Лаки крутил на столе бумагу, пока она не легла идеально ровно к краю стола.

– Это сумма? – спросил Лаки; написанная цифра казалось неправильной.

– Не устраивает?

– Это огромные деньги.

– Есть несколько причин, по которым мне бы хотелось, чтобы ты их взял. Помнишь вечер Бенни Гудмена во время войны? Ты притворился человеком, которым в действительности не был. Я тоже так согрешил. Я чувствую родство с тобой.

– Это очень странные слова.

– Со стороны, возможно, да, звучит странно. Но для меня имеет смысл.

– Что ты хочешь взамен? У таких денег должен быть подвох.

– Его нет. Используй деньги по своему усмотрению. После обеда я зайду в банк и сделаю перевод. Ты принимаешь подарок?

– Да, – сказал Лаки. – Спасибо.

– Отлично! Я доволен. Какое облегчение.

– Все равно не понимаю.

– Просто хочу сделать здесь что-то хорошее. Я уезжаю из Австралии, эта часть моей жизни подошла к финалу. Я хочу оставить позади что-нибудь стóящее.

Лаки уставился на цифры перед собой. На тот момент, до нового кафе, до того, как появилась франшиза, эти деньги казались ему весьма абстрактными. Сумма не представляла ничего: значение еще не принято, и она не походила на жест доброй воли. Деньги как ресурс. Чистая энергия.

С самого начала Лаки чувствовал, что в доброжелательности Иэна есть нечто странное, но вытолкнул смутные подозрения из головы. У человека есть право быть странным. Ростки вероятности прорастали из пятизначной суммы на листке бумаги. Теперь он стал владельцем этих денег, они стали частью его воли и возможностей.

Асквиту очень хотелось спросить, что Лаки будет делать с его подарком.

1972

1

Они миновали стоянку прокатных автомобилей около десяти утра. Эмили глубоко тронуло царящее вокруг опустошение. Это заставило ее задуматься о том, что отпуск у кого-то уже закончен, люди вернулись домой, к обычной жизни, и привезли с собой фотографии, игрушки.

Ее отчим, Рик, не торопясь выбрал фургон. Желтую «Тойоту» с бордовой полосой на крыше. С неизменной невозмутимой улыбкой загрузил чемоданы в багажник. По дороге с энтузиазмом, которого Эмили никогда не видела, Рик рассказывал про маршрут из Сиднея. Как Эмили узнала позже, так он справлялся с нервозностью и растущим страхом.

На череде светофоров мать Эмили, Хайди, настроила радио. Сначала прерывисто затрещали помехи, а потом раздался голос ведущего:

– Держите шляпы, будет улетно!

– Это была моя любимая радиостанция в детстве, – сказала мама Эмили.

Восторженный голос диктора заполнил машину, словно пузырьки пены, закачанные через окно. Рик невозмутимо повторил:

– Держите шляпы, будет улетно.

На отпуск семья поставила себе две цели: навестить бабушку и дедушку Эмили и, как сказала Хайди, отвлечься от всего. «Всем» было самоубийство Иэна Асквита в прошлом году. Эмили плохо спала и практические каждую ночь мочилась в кровать. Иногда к вечеру она забывала, что было утром, иногда не могла вспомнить день недели, словно выключалась из нормального течения времени.