У Лаки

– Честно говоря, Эм, я никогда не думал, что вы с Майклом будете вместе. Говорил это твоей матери еще тогда. Недолго, может, но не навсегда. К сожалению, я предполагал такой исход.

– Ты был прав, Рик.

6

После окончания старшей школы Эмили съехала из родительского дома в Суффолке и провела первый университетский год в небольшой квартире-студии в Чайлдс-Хилле, принадлежавшей другу семьи. Она полагала, что жители Лондона сразу поймут – она здесь временно и отнюдь не навсегда. Чтобы платить по счетам и покрывать расходы, Эмили тратила сбережения и подрабатывала во всех пабах, где ее готовы были нанять. Она была бедна. Владелец квартиры переехал в Дублин и оставил престарелую кошку, за которой нужно было ухаживать. В конце концов ее пришлось усыпить. Над кроватью Эмили повесила картину Иэна Асквита. Лежа в ванне, она пыталась улучшить свой французский, читая «В стране Магии» Анри Мишо, а потом перешла на «Материальную жизнь» Маргерит Дюрас. Водопровод протекал в стольких местах, до некоторых было просто невозможно добраться. В окне во внутренний двор поселилось семейство белок, а группа студентов-ювелиров приняла Эмили в свой круг. Первые ее шаги в Большом городе были типичными, и часто она это понимала. Хорошие моменты Эмили копила, словно золотые слитки. К октябрю ей показалось, что Лондон ее принял. И, может быть, она останется тут навсегда.

Теперь Эмили страшилась даже мысли о возвращении домой в Лондон.

Поздно вечером того же дня она отправила Майклу письмо:

«Я хочу, чтобы ты съехал сегодня или завтра, – писала она. – Я больше ни секунды не желаю думать о тебе и другой женщине в моем доме».

1957

1

Валия уходила от Лаки дважды, пока не подала на развод окончательно в 1957-м, объявив, что их проблемы неизлечимы и невыносимы. Первый раз это случилось в самый расцвет их проблемных взаимоотношений – Лаки был полностью поглощен работой.

Тем утром Лаки проснулся рано в загородном отеле, разбуженный хором кур в соседнем дворе. За окном все еще было темно, словно в космосе. В номере стояла только кровать, кресло и лошадка-качалка для постояльцев с детьми. Каура дорожила новым рестораном «У Лаки» до такой степени, что управляющий запросил более просторное помещение в новом месте на главной улице. Иногда к ужину там собиралась очередь. Сельские жители не любили ждать в очереди. Лаки понимал, что пора расширяться. Он приехал в Кауру посмотреть имеющуюся в городе недвижимость. В феврале тут были только ржавого цвета газоны и пыльные машины. Лаки сказал, что ему нужна неделя, чтобы все обдумать. Из жизненного опыта он всегда давал себе неделю на принятие решения о покупке дороже установки для газировки. В конечном итоге он находил решение, частенько в своем дома в Сиднее, во время ужина или завтрака, разговаривая с Валией или пытаясь заснуть.

Все еще одурманенный сном, Лаки сделал несколько глубоких вздохов и вышел на улицу, пошатываясь, словно ступал на крошечную лодку. Он не стал завтракать, сразу сел в машину. Он был поглощен франшизой. Лаки принес себя в жертву и смирился с этой ценой: сеть господствовала в стране, что означало, он правильно распорядился подарком Асквита.

На деньги Иэна Лаки купил три помещения в Сиднее и построил одинаковые рестораны. Он мог бы построить и больше, но решил остановиться на трех и понаблюдать. Пойдет ли дождь, будет ли почва щелочной, не устроят ли саботаж уже существующие греко-австралийские закусочные.

В сороковых годах среди англоязычных сиднейцев ходила шутка:

– Почему не существует греческой мафии?

– Потому что каждый грек, управляющий кафе, считает себя большим боссом.

Некоторые семьи использовали рестораны сети как временное пристанище. Они платили Лаки месячный сбор – не было никакой системы начисления зарплаты – оплачивали бóльшую часть накладных расходов и копили на собственное кафе. Франшиза «У Лаки» для большинства управляющих кричала о безопасности, временном крове, трамплине в будущее. Самые ранние франчайзи обналичили средства в начале пятидесятых годов. Они доказали, что прогресса можно добиться.

Лаки управлял заведением в Стэнморе, Энтони Главас и его брат Джим работали в ресторане на Каслри-стрит в сити, а Питер Нифорис и его жена Рослин, уроженка Нгиямпаа, знакомили с «У Лаки» пригород Марриквилла. Питер прекрасно готовил, ему удавалась идеальная ботридия[14], но именно Рослин была флагманом этого заведения: она обслуживала столики, звала клиентов душками, поставщиков – когда они пытались обмануть ее, – приятелями.

В первую встречу, когда они пришли по объявлению, Рослин была воплощением хитрости, честности и непоколебимой уверенности. Она открыто заявила, что собирается работать с командой из двадцати человек и откладывать излишки на собственный независимый ресторан, оставив сеть «У Лаки» как можно скорее. Лаки сказал ей тогда, что у братьев Главас та же идея, а его франшиза – не ловушка, не фабрика и не пожиратель работников.