У ворот Петрограда (1919–1920)

В частности, по интересовавшему меня вопросу о Прибалтике я не слышал никаких определенных мнений и планов – все откладывалось на «после» конференции, т. е. на тот день, когда мирный договор с Германией будет подписан и скреплен. Тогда – гора с плеч долой, и союзники приступят к решению русских дел во всей их разновидности.

Единственно конкретное, что мне при этом удалось установить, было то, что для установления возможностей вооруженной борьбы Юденича против большевистского Петрограда в Гельсингфорс и Ревель будут отправлены союзные военные миссии – французская и английская, которые и выяснят вопрос об оружии, снабжении и о продовольствии. Во внутреннюю нашу кухню эти миссии ни в коем случае вмешиваться не станут; точно так же они не будут оказывать никакого давления и на решение вопроса о взаимоотношениях между русскими политическими организациями, с одной стороны, и Финляндией и Эстонией, с другой. Явятся, словом, только друзья и союзники, готовые помочь делу освобождения Петрограда от большевиков…

С этими напутствиями я покинул Париж, направившись назад к себе в Гельсингфорс и Ревель. Я еще не знал тогда, что миссия английского генерала Гофа (Haugh), отправленного, действительно, очень скоро с большим штабом в Гельсингфорс и Ревель, как день от ночи будет отличаться от тех священных «принципов», которые Ллойд Джордж официально исповедовал в Париже. Я не знал, что главной его задачей будет там присмотреться, под каким соусом удобнее будет Англии втянуть новые прибалтийские государственные образования в сферу общей английской политики и «на всякий случай» обеспечить за английским флотом какую-нибудь прочную военно-морскую базу у входа в Финский залив под видом аренды острова Эзель на 99 лет и при условии гарантии независимости от всякого будущего посягательства России.

Еще меньше, уезжая тогда из Парижа, я мог знать с абсолютной достоверностью, что и французская военная миссия генерала Этьевана, командированная вскоре после английской в Гельсингфорс и Ревель, будет иметь главной своей задачей прежде всего борьбу с английским влиянием со всеми вытекающими из нее для русского антибольшевистского дела пагубными последствиями.

Все это обнаружилось для меня только впоследствии, спустя два-три месяца, когда приготовления к походу Юденича на Петроград, казалось, уже были в полном ходу. Тогда именно и началась шахматная игра, достойная лучших мастеров.

Не обнаружилось при этом, к стыду англичан и французов, только одно, это – политическая корысть американцев, которые в Париже меньше всего кричали о помощи русским во имя «священных принципов демократии»: обещание знаменитого тогдашнего продовольственного диктатора Гувера⁷³

выслать по первому требованию транспорт с продовольствием для населения Петрограда и Петроградского района сроком на два месяца было выполнено с хронометрической точностью без всяких политических гарантий и компенсаций.

Глава X

Юденич – главнокомандующий

Июнь и июль протекли для гельсингфорсской политической организации Юденича в полном безвестии.

Так называемое Политическое совещание сформировалось в окончательном виде как бы за чашкой чая. «Общественность и гласность», о которых представитель Совещания А. В. Карташев говорил как о незыблемых основах всякой антибольшевистской деятельности на чужой территории – совершенно отсутствовали. В один прекрасный день некоторые посвященные в тайны русской организации в Гельсингфорсе просто «узнали», что Политическое совещание при главнокомандующем образовано в порядке назначения самим Юденичем в составе пяти лиц и что оно имеет своей целью оказывать главнокомандующему всемерное содействие «в достижении и выполнении лежащих на нем задач».

* * *

В чем именно эта задача заключалась, поясняла телеграмма от 14 июня из Омска, в которой Юденичу сообщалось: «Верховная власть Российского правительства, возглавляемая Верховным Правителем адмиралом Колчаком, в губерниях, освобождаемых вверенными Вам войсками, осуществляется Вами именем Верховного Правителя…»

В этой же телеграмме – если память мне не изменяет – впервые указывалось, что генерал Юденич назначен «Главнокомандующим русским Северо-Западным фронтом», тогда как до тех пор он фигурировал в Гельсингфорсе и Ревеле лишь как «старший начальник».

Совещание было разбито на несколько секций, причем на каждого из его членов было возложено руководство одним или несколькими отделами. Агитация и печать, своего рода министерство пропаганды, были предоставлены сначала В. Д. Кузьмину-Караваеву, а затем А. В. Карташеву. Другие «портфели», как то: внутренних дел, иностранных дел, финансов, путей сообщения, юстиции, продовольствия, снабжения и торговли и промышленности – были распределены между А. В. Карташевым, С. Г. Лианозовым и генералом М. Н. Суворовым.