Убей-городок

Знаю, что как все прочтет, начнет и меня просвещать. Наверно, Александр Яковлевич в свое время ошибся при выборе вуза. Надо ему было не в институт имени Лесгафта поступать, а пойти на политработника. В крайнем случае – на истфак, что в наше время одно и то же. Но замполит бы из Котикова получился такой, каким показывают их в фильмах и описывают в книгах: правильный, честный, а самое главное, очень надежный. Впрочем, как мне говорили фронтовики, подавляющее большинство комиссаров-политруков-замполитов именно такими и были. Были, конечно, и трусы, встречались и шкурники, но очень редко. А уже в более поздней моей жизни популярной стала издевательская загадка: чем замполит отличается от командира? Командир говорит: делай, как я, а замполит – делай, как я сказал. Порой в самую точку.

Ну вот, так и есть. Председатель вошел ко мне с пачкой газет. Усевшись на стул для посетителей, уставился на меня с немым укором. Я же оторвал взор от бумаг: второй раз переписываю список потенциальных элтэпэшников – неразборчиво, видите ли, в прошлый раз составил, и Рита, дознаватель и наша палочка-выручалочка, если надо что-нибудь напечатать, не хочет брать, а отдать нужно до обеда! Ведь знаю, что фамилию принято писать печатными буквами во избежание недоразумений, но, поди ж ты, поленился и попал Рите на зубок, как лопух. Глядя на Котикова, нетерпеливо кивнул: мол, чего там? Хотя не такой уж и большой у меня список, я его переписал уже, но изобразить занятость – первое дело.

– Алексей Николаевич, – назидательно сказал Котиков, – понимаю, что ты человек работящий, но помимо работы нужно еще и событиями в мире интересоваться.

Эх, старшие товарищи. Мало вам, что беспокоитесь о моей личной жизни, так вам еще и мой политический кругозор не дает покоя. Но Котикова я очень люблю и искренне уважаю.

– А что там в мире-то произошло? – вяло поинтересовался я.

А что там могло произойти? Гондурас объявил войну Соединенным Штатам? Или Куба решила убрать советские базы с острова? Мы уже и так две недели обсуждали с моим председателем мировые новости. А главными, само собой, были события летней Олимпиады в Монреале, где Советский Союз взял сорок девять наград высшей пробы! Эх, что бы мой Котиков сказал, если бы узнал о нынешней ситуации в олимпийском движении? Впрочем, он бы все понял правильно. Он, хотя и спортсмен, и очень ценит порядочность, к странам империализма симпатий не питает. А в то, что они способны подложить нам любую свинью, никогда не сомневался.

А для меня новостью стало, что из каждого утюга звучит песня «Вологда». Я почему-то думал, что она появилась позже, поближе к восьмидесятому году, а она уже есть. Возможно, это случилось из-за того, что в моих воспоминаниях сохранился курьезный случай. Когда я в своей реальности учился в Высшей школе милиции, один из сокурсников, парень из Дагестана, услышав, что Череповец относится к Вологодской области, стал считать меня белорусом и был весьма удивлен, узнав, что Вологда находится на севере РСФСР, между Москвой и Ленинградом.

Но песня из репертуара белорусского ансамбля не то, о чем можно сказать Котикову. И я с гордостью доложил:

– Утром по радио слушал, что товарищ Леонид Ильич Брежнев встретился с товарищем Муаммаром, – надо же, правильно сказал! – Каддафи, председателем Ливийской Арабской республики. Сообщалось, что товарищ Каддафи уверенно ведет республику социалистическим курсом и стремится построить коммунизм.

Я международные и советские новости узнаю из радиопередач. А что, очень удобно. Молодец товарищ Каддафи. Он ведь свою страну попозже еще и Великой социалистической народной республикой назовет. Правда, ни социализма, ни коммунизма не построит. Не сможет или не захочет. Или вообще социализм строить чревато. А полковника заокеанские «демократы» в конце концов объявят диктатором, спровоцируют революцию, убийство самого Каддафи, а потом надолго сотворят из преуспевающей страны кромешный ад. По крайней мере, к моменту моего «переноса» в эту реальность гражданская война в Ливии не закончилась и враждующие группировки, претендующие на власть, делят наследство убитого диктатора.

От известия о встречи двух лидеров Котиков отмахнулся – видимо, не слишком верил в возможность арабской страны построить у себя социализм, – зато с гордостью потряс городской газетой «Коммунист»:

– Вот, наши-то альпинисты что сотворили!

Бывший студент-физкультурник, коренной ленинградец, после переезда в наш город превратился в истового патриота Череповца.

– Василий Михайлович Печенин и спортсмены спортклуба «Шексна» покорили очередной пик, – поддакнул я, отвлекаясь от своих бумажек, а потом, приводя в изумление Александра Яковлевича, сообщил: – Наши альпинисты взошли на вершину Памира и назвали один из пиков пиком Череповец.

– Откуда знаешь? – с недоверием протянул Александр Яковлевич, разворачивая газету. – «Коммунист» пишет, что ребята домой вернулись только вчера, а корреспондент у них интервью взял чуть ли не на вокзале.