Убийства в монастыре, или Таинственные хроники

Роэзия взволнованно поднесла к книге лампу, чтобы посмотреть, можно ли еще что-то прочесть, не пожелтела ли рукопись. Края высохли и стали ломкими, как кожа мертвой Софии. Но буквы можно было разобрать. Они складывались в слова, предложения, целые истории.

Роэзия не собиралась читать, но любопытство взяло вверх, и она забылась, как забывалась каждый раз, когда читала книги, переданные ей Софией. Во время чтения к ней вернулась память. Так же легко, как она нашла пропавшую хронику, Роэзия вспомнила, что уже читала ее раньше всех остальных. Раньше Катерины. Раньше Греты.

Струя свежего воздуха всколыхнула пыль, песок и паутину. Свет лампы стал ярче. Она услышала шаги и чей-то голос и поняла, что в этой комнате не одна.

— Мать настоятельница, — спросил кто-то. —

Вы здесь?

Глава XVI

1218 год

Из хроники

Чтобы сын не мешал ему в Париже, король отправил его на юг. Там преследуемый неудачами наследник должен был вступить в борьбу с мятежным графом Тулузским и сделать богоугодное дело, а именно убить манихеев.

Уже много лет назад папа Иннокентий отослал легата на юг Франции, где правили могущественные графы Тулузские. Там распространилась опасная ересь, и папа пытался выбить почву у них из-под ног. Но Раймунд VI Тулузский предпочел убить легата, чем вернуться к правоверности. Теперь ему грозило самое страшное: войско крестоносцев, состоявшее из епископов и графов, направлялось на юг. В нем был рыцарь Симон де Монфор, который в Без-ьере уничтожил все население. «Бог знает своих!» — сказал он в ответ на возражение, зачем он сжег и добрых католиков.

Чтобы он не мог присвоить всю славу себе, король отправил ему Луи, надеясь, что, завоевав юг, сделает Францию еще более великой.

Поэтому Бланш часто бывала одна. Вскоре после битвы под Бувином она родила сына Луи. Но следующих мальчиков

— Роберта и Жана — она родила в отсутствие короля.

Придворные дамы сидели вокруг Софии. Вначале они косо смотрели на женщину, прежде объявленную вне закона, и не желали признавать ее своей. Но вскоре ее знания и умение исцелять людей сгубило их гораздо сильнее, нежели ее опека над Изамбур.

У Софии они могли спросить обо всем, о чем никогда не решились бы спросить цирюльника. Тот умел выдирать зубы, но не мог посоветовать, как охладить желание мужчины.

Это сегодня беспокоило Розалинду, жену придворного булочника. Она испытывала отвращение каждый раз, когда он, красный и потный, вечерами укладывался с ней в постель.

— Потому что, — жаловалась она, — перед этим он никак не хочет как следует помыться. Его кожа блестит от пота, потому что в пекарне жарко, как в аду.

— Ну, — ответила одна из женщин, которую звали Аликс, — тогда ты должна вскипятить сорок муравьев в соке нарцисса и потихоньку подсунуть ему.

— Как мне это сделать? — возбужденно спросила Розалин-да. — Дома он ест только мягкий белый хлеб. Поэтому во рту у него уже давно черные дыры вместо зубов.

— Но я слышала, что муравьи...

— Чепуха! — заявила София, чем сразу же привлекла к себе всеобщее внимание. Высокие, пронзительные голоса придворных дам иногда казались ей невыносимыми. Но смириться с ними было легче, чем с бесконечной скукой рядом с молчаливой Изамбур и мстительной Гретой.