Убийство к чаю

Если быть точным, результатом внепланового собрания «Эшфордского клуба преступлений и убийств» оказалось отсутствие результата. Мы знали, что мы ничего не знали.

Ни следа подозреваемых. В точности так, как сказала бабушка. Это мог быть каждый или никто. Поэтому наша теория фундучного убийства, как я называла её про себя, оставалась просто теорией. А ведь сначала мне казалось, что я обо всём догадалась!

Я лежала в кровати, глядя сквозь чердачное окно на небо, затянутое облаками. Предвестники объявленной грозы, которая должна была положить конец хорошей погоде. Не знаю, в который раз я хваталась за телефон, но всё же так и не решилась сообщить Финну о ходе расследования. Хотя сегодня утром в библиотеке Эшфорд-Хаус я дала ему обещание, накормив сперва своим тортом. И как я очень надеялась, теперь он очень сожалел, что сделал неправильный выбор!!! Он вылизал все десять пальцев, съев последний кусочек! Именно так всё и было! А ещё я рассказала ему о встрече клуба и её цели. И, если честно, думаю, я с этим справилась очень хладнокровно. Хотя моё сердце колотилось о рёбра, очень надеюсь, выглядела я спокойно, а говорила очень по-деловому. Как будто читала реферат по химии. Там тоже нет места чувствам.

Моя холодность, наверное, бросилась ему в глаза.

Он вопросительно смотрел на меня. Даже удивлённо. И потом, да, признаюсь, я почти дала слабину. Стоило ему улыбнуться. Перед внутренним взором я как раз видела его улыбающееся лицо. Его сияющие глаза, которые всматриваются в моё лицо. И прекрасные тонкие музыкальные пальцы, которыми он опирался на том «Британники»[22]…

При этом воспоминании моё сердце начало колотиться, а бабочки в животе приготовились к взлёту, и я заметила, что улыбаюсь. Финн!

В сердце без предупреждения вонзилась боль. Оно уже, наверное, было дырявым, как швейцарский сыр. Потому что красавица ворвалась в мои мечты и теперь гипнотически улыбалась Финну, который протягивал ей руку, как настоящий джентльмен, чтобы помочь спуститься в лодку.

Я зажмурила глаза, прогнала красавицу из своих мыслей и повернулась на бок. Нет! Ни при каких обстоятельствах я не стану писать Финну! Старая Эми использовала любую возможность, чтобы связаться с ним, но новая Эми знала, что так поступать не стоит, и не делала этого. Если Финну захочется о чём-то узнать, он может написать сам.

Финн не написал, зато на следующее утро нетерпеливо ждал меня перед дверью «Контрабандиста» и закидал меня вопросами о вчерашней встрече.

Пока я не смотрела ему в глаза, я даже могла говорить по-деловому, хладнокровно и сухо.

В библиотеке я старалась не высовывать носа из книг. Когда Финн пытался начать разговор, я отвечала вежливо, но очень коротко. Кроме истории с Рубинией, нам было нечего обсуждать, а подвижки по делу отсутствовали. О том, что это скоро изменится самым драматичным образом, я даже не подозревала.

Это случилось через день после того безрезультатного собрания у нас дома. Мы завтракали. Бабушка сидела напротив меня с задумчивым видом. Перси, повесив уши, занял пост перед дверью чайной и смотрел на дождь, на то, как вода текла по улицам бурными ручьями. Он и сам был, как в воду опущенный, из-за того, что его долгая прогулка сорвалась.

Я тоже не могла похвастаться отличным настроением. Можно себе представить, как это невыносимо, каждый – и я имею в виду КАЖДЫЙ день – проводить с мальчиком, в которого ты влюблена, при этом всё время делая вид, что тебе на него наплевать так же, как на третьего лорда Эшфорда на портрете в библиотеке? Помешивая чай, я считала оставшиеся дни до начала учебного года. Думаю, я ещё никогда в своей жизни так сильно не хотела вернуться в школу, как этим утром.

– Не понимаю! – снова и снова бормотала бабушка, расправляя бант на своей блузке.

– Дороти снова не подходит к телефону? – спросила я, с трудом скрывая равнодушие. Дороти и бабушка вели себя, как пожилая супружеская пара. Одна упрямее другой. Через пару дней обычно всё снова налаживалось. Одна уже не помнила, за что она сердилась на другую, и тогда за чаем с хлебом, сливками и вареньем или за шампанским проходило торжественное примирение.

– Вчера вечером она неожиданно ответила! – фыркнула бабушка и отставила свою чашку. – Уже это достаточно удивительно. Но, что совершенно на неё не похоже, она больше не злилась. И это при том, что обычно она злопамятна, как старый слон.

Бабушка облокотилась на стол, подперев подбородок рукой.

– Она звучала так, будто стала другим человеком. Очень весёлым человеком, если ты меня спросишь. Если бы я не знала, я бы подумала, что здесь замешан мужчина. Может быть, она как раз переживает свою третью весну. Тогда я бы очень порадовалась за неё. Меня обижает только то, что она ничего мне не рассказала, а быстро свернула наш разговор. И потом снова наступила тишина. Сегодня утром я звонила ей десятки раз. И ничего. И не говори мне, что она в такую погоду часами гуляет с собаками. – Бабушка тихо вздохнула, качая головой. – Поди пойми эту женщину!