Убийство как по маслу

Удивительно, но меня ничуть не смущал мой внешний вид. И вовсе не из-за отсутствия романтического подтекста в наших с Коломойским отношениях. Просто Максим был едва ли не первым мужчиной, который – по крайней мере, мне так казалось – принимал меня полностью и безоговорочно. Подобные отношения не имеют ничего общего с длительными супружескими, хотя и очень похожи внешне. И там и там женщина готова предстать перед мужчиной в любом, даже самом неприглядном виде, и там и там он и бровью не поведет. Только во втором случае это объясняется привычкой и равнодушием. В то время как в первом причина совсем в другом. Подобная связь – огромная редкость, но тем, у кого она есть, доступно высшее блаженство. Отбросив все земные условности, две родственных души видят красоту друг друга, не замечая телесной оболочки. И это гораздо мощнее, сильнее и ярче, чем любовь в романтичном смысле слова. Такова и настоящая дружба, и безусловная родительская любовь – радости, знакомые, увы, немногим.

Наш клубок отношений с Коломойским, намотанный на основу взаимной неприязни вначале, казался таким запутанным, что даже наедине с собой я не решалась пытаться его раскрутить. Одно я знала, понимала и чувствовала – в лице Макса я неожиданно приобрела верного друга. Того, который не предаст ни в какой ситуации, ибо в принципе на это не способен.

– У тебя есть новости? – бросила я через плечо, помешивая в турке кофе. Коричневая пенка поднималась все выше и непременно убежала бы, если бы не мои опыт и бдительность.

– Есть, – за спиной скрипнул все еще не привыкший к тяжести мужского тела барный стул. – Еще какие. И боюсь, они тебе очень не понравятся.

Мне показалось, что сердце у меня остановилось, а потом побежало с утроенной скоростью. Как быстро, оказывается, человек привыкает к хорошему – мне всего-то пара недель отсутствия плохих известий потребовалась, чтобы расслабиться и поверить в то, что жизнь вернулась в привычное русло.

– Знаешь что? – я выровняла дыхание и повернулась к Максу лицом. – Давай потом. Никогда не сообщай плохих новостей за едой. Этот ритуал не должен быть осквернен.

Спокойно и даже немного торжественно я поставила на стол чашку из белоснежного тончайшего фарфора. Достала блюдце – ее ближайшего компаньона. Положила на него испеченные накануне савоярди. Торжественно поставила перед Коломойским.

– Извини, ничего более существенного не предлагаю – ты не предупредил о своем визите, в холодильнике шаром покати.

– Ну вот, – глаза Макса смеялись, – а я так рассчитывал. – И, поймав мой огорченный взгляд, тут же исправился: – На самом деле я не голоден.

– Ладно. Как тебе кофе?

– Как всегда, великолепный. А что? Опять добавила секретный ингредиент, а я, по традиции, не заметил? Ты прости, но я тот еще ценитель.

– Да нет, на этот раз не я добавила, а сама природа, – я рассмеялась. – Это знаменитый Копи-лувак – кофе, стоимость которого превышает десять тысяч рублей за килограмм.

– Да ладно! – ахнул Коломойский. – Предупреждать надо, а то я чуть не поперхнулся третью своей зарплаты.

– Брось. Не прибедняйся. Кроме того, это килограмм столько стоит, цена чашки намного ниже.

– Ну, слава богу. Так в чем же его секрет?

– Серьезно, не знаешь?

– Откуда? Я живу в другом мире, забыла?

Я немного смутилась, как и всякий раз, когда Коломойский напоминал про разницу в нашем социальном статусе.

– Копи-лувак – это продукт жизнедеятельности небольшого зверька мусанга. Тот поедает зерна, окружающую их мякоть переваривает, а остальное отдает людям. Они собирают драгоценные какашки, моют их и сушат на солнышке, а потом уже продают за немаленькие, нужно сказать деньги.

Коломойский, если и был шокирован, вида не подал. По-мужски и стоически принял новость о происхождении напитка.

– Слушай, а вкусно, – произнес он не без удовольствия. Видимо, у этого мусаки и впрямь какое-то особенное говно. По крайней мере, самое дорогое в мире.

– Ну, это вряд ли. Были дороже, поверь. К примеру, один известный художник-модернист консервировал свое в банки и продавал очень недешево. Очередь из желающих выстраивалась.

– И что? Они тоже из них потом кофе варили?

– Нет, – я рассмеялась, – хранили, как произведение искусства. Не все, правда, у некоторых консервы взрывались.

– Да уж. Хорошо, что я не брезгливый, – Максим сунул в рот очередное печенье в подтверждение своих слов. – Интересные дела, нужно сказать, творятся в вашем богемном мире. В буквальном смысле говенные. Это ж как нужно пресытиться, чтобы до такого додуматься, а? То есть нормальный кофе вам пить уже неинтересно, подавай из какашек. Да чтобы стоил при этом не три копейки, чай, не нищеброды какие, да?

– Ой, да брось. Кофе-то тебе понравился. Так? Икру черную тоже с удовольствием ешь. Да, в нашем мире гламура много перегибов, но далеко не всегда цена продукта – следствие удачного маркетинга. Часто она вполне соответствует и качеству, и затраченным усилиям на производство. Попробуй насобирай этого лувака в нужном количестве. Мусанг же не слон, он далеко не заводскими объемами работает.