Убийство как по маслу

– Господи! Как все сложно! Можно подумать, это не ваше ведомство постоянно на пытках ловят и фальсификации дел.

Коломойский сник. Положив вилку и нож на тарелку, он откинулся на спинку стула и задумался, подбирая слова.

В какой-то момент мне показалось, что я перегнула палку и он обиделся, но я ошиблась.

– В семье не без урода. И да, я знаю, что у нас уродов предостаточно, но… – Максим замолчал, – как бы тебе объяснить… Те случаи, о которых ты говоришь, конечно, имеют место. И даже чаще, чем мне хотелось бы. И, возможно, чаще, чем в некоторых других странах. Но такое есть везде. И, поверь мне, в этом плане наша правоохранительная система далеко не впереди планеты всей. Не стану врать и спорить – если ты перейдешь дорогу очень серьезным людям и им захочется тебя посадить, скорее всего, они это без труда сделают. Случаются исключения, но они только подтверждают общее правило. Однако в остальных случаях, поверь, дела рассматриваются с уважением к духу и букве закона. Недавно мальчишку посадили. Из наших. Только после института. Тоже рассуждал, как ты. Видите ли, лень ему было понятых искать, и он их от балды выдумывал. Подумаешь, кто же проверять станет? Да и вообще, зачем эти самые понятые нужны? В итоге сел. Адвокат даже условного срока добиться не сумел.

– Угу, – я не привыкла легко сдаваться. – То-то у нас в стране оправдательных приговоров почти не бывает.

– Вот именно! Потому и не бывает. Говорю же – нет объективной истины. Есть только наш взгляд на нее. Тебе кажется, это потому, что система насквозь гнилая, что не лишено зерна истины. А я объясняю это тем, что до суда не доходят дела, шитые белыми нитками. Если оно там развалится, со следака сто шкур спустят. В том числе и проверяющего из Следственного комитета. Его задача прочитать материалы, заранее увидеть огрехи, к которым может прицепиться адвокат, и сделать так, чтобы у того не было никаких зацепок. Так что твою легенду с записной книжкой и на пушечный выстрел к суду никто не подпустит. Увы, но поезд ушел.

– И что? Ничего нельзя сделать?

– Почему? Можно. Представим, что мы внесем твой правдивый – я подчеркиваю, правдивый, – рассказ в протокол и приобщим улику к делу. Но если она куда-то нас выведет, грамотный адвокат с легкостью добьется отмены постановления и исключения ее из списка. А еще поинтересуется, отчего я к тебе не применил никаких санкций за воспрепятствование правосудию. Обвинит в ангажированности. И, кстати, – Максим красноречиво окинул взглядом ломящийся от блюд стол, – не так уж не прав и будет.

– Ну, ок. Тогда я обращусь за помощью к частному детективу. Он же может навести справки о Стасе? Законом это, – с ударением на последнее слово, – не возбраняется?

– Ну, уж нет! – лицо Коломойского потемнело от гнева. Перемена в настроении была настолько стремительной, что я даже опешила – что могло его так рассердить? – Никаких частных детективов в моем деле не будет!

– В твоем? – не стоило уточнять, но язык редко бывает чьим-то другом.

– Я сказал, ты услышала, – мужчина сжал руки в кулаки. Ого! Тут явно что-то личное. Понять бы только что? Однако у меня хватило ума не пытаться это выяснить.

– Я так понимаю, пришло время десерта? – вложив в голос всю беззаботность, на какую только была способна, я метнулась к холодильнику, чтобы достать восхитительные, вкуснейшие шоколадные пирожные – импровизацию на тему классической «Картошки». Как и многие гениальные блюда, это родилось случайно. Из остатков бисквитных «шапочек». У каждого кондитера есть список своих вариантов их использования. Самый простой, но не самый популярный – мусорное ведро. Конечно, проще всего выбросить продукт, по факту являющийся отходом производства. Но большинство предпочитают готовить на их основе те или иные десерты. Я – не исключение. И вот попробовав единожды «Картошку» из шоколадного бисквита с классическим масляным кремом на сгущенном молоке, я поняла, что рецепт имеет право на самостоятельное существование, и с тех пор готовлю простые, но очень популярные у моих гостей пирожные не только с целью утилизировать обрезки торта, но в виде отдельного блюда. Иными словами, пеку специально под них бисквит, перемалываю его в крошку и смешиваю с восхитительно нежным и в то же время плотным и стойким кремом. Главное – дождаться остывания основы. Ни в коем случае не используйте теплую, не остывшую крошку. Иначе крем «потечет», и пирожное впоследствии покроется твердым маслянистым желтым налетом. Это испортит не только внешний вид, но и вкус десерта.

Впрочем, сама я такие ошибки, разумеется, не допускаю. Именно поэтому моей «Картошкой» можно растопить любое сердце. Не устоял и Коломойский.

Не сразу, но оттаял.

– Ладно, – буркнул он, запихивая в рот пятое по счету пирожное (я делаю их маленькими), – уговорила. А то еще и впрямь хватит ума обратиться к какому-нибудь шарлатану. Наведу я справки про твоего Стаса. Негласно. Только имей в виду – если что-то «всплывет», придется сильно извернуться, чтобы пришить это к делу.