Убийство на Аппиевой дороге

— Тедий при всей своей неприязни к Клодию поступает достойно и отправляет тело в Рим в своих носилках. Он всё ещё верит, будто случившееся — дело рук разбойничьей шайки, и решает вернуться на свою виллу. Лошадей достать негде, и сенатор вынужден тащиться, прихрамывая, вверх по склону в сопровождении дочери и свиты. Порядком подустав, он останавливается передохнуть — в том месте, где от Аппиевой дороги отходит просёлок к Дому весталок. Тут-то его и обгоняют Евдам и Биррия. Как они могли не встретиться раньше, непонятно. Евдам и Биррия ведут пленников. Чуть позже их увидит и Фелиция, выглядывая из святилища Доброй Богини. Кто эти пленные, непонятно. Они не могут быть людьми Клодия, оборонявшимся вместе с ним в харчевне — те все убиты. Фульвия утверждает, что никто из людей её мужа не пропал. Итак: откуда появились Евдам и Биррия, и кого они захватили в плен?

— Евдам и Биррия возвращаются к Милону и отдают ему кольцо Клодия — как доказательство того, что Клодий мёртв. Милон передаёт кольцо Фаусте, которая немедля отправляется в Дом весталок, дабы сделать богине благодарственное подношение. Как она при этом умудряется не встретиться с Тедием, непонятно. Передохнув, Тедий двигается дальше. К тому времени, как он достигает святилища Доброй Богини, там уже никого нет.

— Мы знаем, что Милон и его телохранители отправляются затем на виллу Клодия, где принимаются искать юного Публия. Не найдя его, они убивают его учителя и управляющего. Для чего Милону понадобился мальчишка? Неужели он настолько преисполнен ненависти к Клодию, что хотел убить и его сына? Или же он намеревался взять мальчика в заложники? Откуда он вообще знал, что Публий младший находится на вилле?

— Итак, вот четыре вопроса, которые пока что остаются без ответа. — Я взял палочку, которой Эко отмечал дни, и ещё раз перечислил вопросы, царапая на стене номер для каждого.

— Первое: куда подевались Евдам и Биррия к тому времени, как Тедий добрался до Бовилл?

— Второе: что за пленных Евдам и Биррия гнали по дороге?

— Третье: как мог Тедий разминуться с Фаустой, направлявшейся по Аппиевой дороге к просёлку, ведущему к Дому весталок?

— Четвёртое: Милон затем ворвался на виллу Клодия и принялся искать Публия младшего. Откуда он знал, что мальчик должен быть на вилле, и что собирался с ним сделать?

Покончив с рисованием, я отступил на шаг и окинул взглядом результат. Четыре цифры: I, II, III, IV. Я надеялся, что номера внесут ясность; но чем больше я всматривался в них, тем сильнее в голове у меня всё мешалось, пока сами цифры не превратились в бессмысленный ряд беспорядочных вертикальных и наклонных чёрточек, нацарапанных слабоумным. На миг, на один краткий, ужасный миг мне показалось, что я сошёл с ума. Замкнутое пространство, темнота, вонь, кошмары и крысы чёрным облаком окутали мозг. Нет ничего, кроме этой ямы, и вся история с убийством на Аппиевой дороге — лишь моя фантазия, призванная скрасить заточение. Нет ни Клодия, ни Милона, и никогда не было; оба они — плод моего больного воображения…

— Папа! Что с тобой?

Голос Эко вернул меня к реальности.

— А что?

— У тебя вдруг руки затряслись. Ты даже палочку уронил. — Эко поднял палочку и подал её мне.

— Ничего, всё в порядке, — отозвался я, сжимая её сильнее, чем требовалось, и стараясь, чтобы голос мой звучал ровно. — Теперь перейдём к вопросам более насущным. Они вытекают из предыдущих.

Я снова принялся царапать на стене, следя за тем, чтобы рука не дрожала.

— Пятое: по чьему приказу нас схватили и держат здесь? Это не могут быть обычные разбойники, похищающие людей ради выкупа — они бы заставили нас написать записку родным с просьбой о выкупе. И они бы за столько времени уже поняли, что никакого выкупа не будет. Мы давно были бы мертвы. — Цифры на стене снова стали казаться беспорядочно нацарапанными чёрточками. Я торопливо отвёл глаза и наткнулся взглядом на свежий холмик — могилку последней убитой Эко крысы. — Разве что мы уже мертвы.

— Конечно, нас схватили не ради выкупа, — сказал Эко, делая вид, что не расслышал последних слов. — Их кто-то подослал — кто-то, кому сильно не по душе наше расследование.

— А точнее, тот, для кого добытые нами сведения представляют серьёзную опасность. Следовательно, вопрос шестой: для кого мы стали опасными?

— Но разве это не ясно, папа? Для Милона, для кого же ещё? Мы выяснили совершенно точно, что вся его речь на контио о якобы устроенной Клодием засаде — ложь от первого до последнего слова. И у нас есть доказательства. Ты же сам говорил Фелиции, что Милон отчаянно борется за свою жизнь и не остановится ни перед чем.